Как только Штюрмер был назначен, то он попросил меня к себе, принял меня самым любезным образом, расцеловался, поблагодарил меня за проявленное мною благожелательное отношение к его назначению, просил меня неослабно держать его в курсе всех получаемых мною сведений как служебного характера, так и частных, представлять ему данные о думских настроениях, продолжать политику доброжелательства к Распутину, одобрил меры, принятые мною в отношении охраны Распутина и в предупреждение возможности публичных его выступлений заявил, что с владыкой, А. А. Вырубовой и императрицей он будет сам поддерживать непрерывные отношения, спросил сколько мы дали вступных денег Распутину и секретарю владыки митрополита, и узнав, что Распутину мы дали вначале по 1.500 руб. каждый и секретарю 300 р., сообщил мне, что пока еще ему неудобно обращаться за справками к Лодыженскому, не приняв должности от Горемыкина, о безотчетных кредитах, находящихся в распоряжении председателя, в виду чего я предложил ему взять из нашего фонда необходимую ему на первых порах сумму и затем, с ведома А. Н. Хвостова, передал Штюрмеру, согласно его желанию, на следующий день 2.000 р. Затем Штюрмер попросил до его переезда в служебную квартиру дать ему курьеров и согласился на мое предложение командировать ему отдельного охранного офицера с особой филерской командой, чтобы, пока не выедет из служебного помещения Горемыкин, не лишать последнего той обстановки, которая заведена в доме председателя, что мною и было исполнено сейчас же путем распоряжения, отданного ген. Глобачеву.