Председатель. — Я говорю не о тех указах, в которых вы поставили число и которые вы послали в министерство юстиции. Я говорю о тех бланковых подписях бывшего императора, которыми, отдавая их в ваше распоряжение, он с себя снимал избрание момента роспуска Думы и передавал избрание этого момента вам. Причем передача эта происходила еще до того, как Дума начала работать. Так вот такого рода бланки вам были вручены.
Штюрмер. — Извините меня. В письме, в котором я обращался, я писал о том, как мне трудно вспомнить ту массу событий, которые были. Я думаю, что да, и во всяком случае они у меня не остались. Они были направлены в министерство юстиции.
Председатель. — Указы.
Штюрмер. — Очевидно, мной были направлены.
Иванов. — После исполнения.
Председатель. — После того, как вы проставили числа.
Штюрмер. — Этого обстоятельства я не помню. Может быть, я вспомню через некоторое время.
Председатель. — Скажите, пожалуйста, какой был у вас порядок роспуска Думы при вас?
Штюрмер. — Вообще роспуска Думы, т.-е. в июне месяце летом, когда был перерыв занятий?
Председатель. — Да, скажем, в июне месяце.
Штюрмер. — Этот указ направлялся к министру юстиции для опубликования.
Председатель. — Как все высочайшие указы. Но интересно знать, как они составлялись эти указы и кто распускал Думу и совет или прерывал занятия этих учреждений? Расскажите, как попадали в ваши руки эти бланки.
Штюрмер. — Бланки передавались. Если я был с докладом у государя, государь передавал их, а я их направлял к министру юстиции для направления в сенат.
Председатель. — Это тогда, когда вы распускали Думу. Я об этом не говорю. Я говорю о том, как вы получали бланки царя, давшие вам царскую власть, давшие вам власть, принадлежащую только главе верховной власти, а не главе правительства, — власть роспуска Думы.
Штюрмер. — Когда государь утверждал своей подписью.
Председатель. — Что он утверждал? Он утверждал бланк, пустое место.
Штюрмер. — Нет, не пустое место.
Иванов. — Как? и число там было?
Штюрмер. — То число, когда Дума распускалась, он после давал.
Председатель. — Это царь делал это?
Штюрмер. — Как же иначе могло быть?
