ния независимости со стороны Германии не следовало, что известного рода, с польской точки зрения, улучшение положения Польши могло быть осуществлено и нами, независимо от того, что придумает германское правительство.
Председатель. — Имелось основание у вашего министерства считать, что то, чем вы хотели привлечь на свою сторону симпатии польского общества, действительно, даст вам эти симпатии?
Нератов. — Сазонов в этом отношении встречал полное сочувствие в здешних польских организациях и у польских представителей. Они его поощряли и старались его укрепить в этом направлении, считая, что это, в свою очередь, укрепит польские симпатии и даст им почву для воздействия на своих сородичей и там. Так что тут, казалось бы, основание для такого рода предположения было. Но по мере того, как развивались события на войне, нужно отметить некоторые дальнейшие течения в польских кругах, которые, уже не считаясь с таким решением вопроса, шли дальше. Поэтому С. Д. Сазонов очень настаивал на том, чтобы не замедлять решения, которое с нашей стороны могло быть сделано. Он именно опасался увеличения требовательности со стороны поляков, что он считал в то время неосуществимым.
Председатель. — В числе причин общего характера, повлекших отставку Сазонова, не отмечалось ли в представлении вашем или других лиц, делавших высшую политику России, его отношение, имевшее место осенью 1915 года, к вопросу о смене верховного главнокомандования?
Нератов. — Я об этом ничего не могу сказать.
Председатель. — Под каким же знаком произошла в министерстве перемена С. Д. Сазонова на Штюрмера?
Нератов. — Установление большей солидарности в правительстве — вот, как тогда объяснялось, т.-е., что преемник министра иностранных дел, не внося ничего существенного в ведение внешней политики, должен закрепить солидарность в правительстве и, таким образом, придать внешней и внутренней политике большее единство. Вот как это тогда освещалось.
Председатель. — Вам приходилось, при вступлении нового министра, говорить с ним по поводу политики?
Нератов. — Только по вопросам внешней политики.
Председатель. — Что же, новый министр обнаружил подготовленность в области вопросов иностранной политики?
Нератов. — Я должен сказать, что, как новому человеку, ему очень многое в деятельности нашего министерства не было и не могло быть известно, потому что есть стороны деятельности, которые совершенно не укладываются в рамки общего знания и осведомленности, но принцип политический ему был известен, как бывшему председателю совета министров, потому что за его председательствование, при участии С. Д. Сазонова,
