Гучков. — Я мог привезти лишь то, что мне дают, неправда ли? Если бы я мог сам сфабриковать манифест и заставить силой его подписать, то, конечно, я мог бы привезти то, что было указано, но я мог привезти только то, что мне передали. Когда государь, несмотря на мою настойчивую просьбу, отказался отречься в пользу сына и решил отречься в пользу брата, я не считал себя в праве уехать с пустыми руками и привезти с собой отказ от отречения вообще. Я считал чрезвычайно важным первый момент — добровольное отречение государя. Это облегчало все дальнейшие события: не вызвало ни насильственного свержения, ни той гражданской войны, которой я опасался, так что я считал, что и это уже очень много. Дальше была его добрая воля — отречься в пользу того или другого.
Соколов. — Не указывали ли вам члены вашего Комитета, ваши товарищи по Комитету на то, о чем я вас опрашивал?
Гучков. — Члены Комитета — нет, а на совещании у великого князя Михаила Александровича А. Ф. Керенский мне говорил, что я нарушил полномочия; но я заявил, что я мог привести только тот акт, который мне дали. Этот акт там оставить и ничего не привезти я не считал себя в праве.
Соколов. — Так что, когда вы приехали, члены Комитета уже были на квартире Михаила Александровича? Затем, кроме членов Временного Комитета, там не было никого из военных?
Гучков. — Нет, были какие-то адъютанты, но не в этой комнате.
Соколов. — Сначала появился в газетах акт отречения государя в пользу Михаила Александровича, затем, через известный промежуток времени, отречение Михаила Александровича.
Гучков. — Не одновременно ли?
Соколов. — Не было ли такого явления, что на фронт и в отдельные части войск, расположенных в Ревеле, в Финляндии, были даны телеграммы с приказанием Родзянки задержать опубликование первого отречения государя, и не была ли эта просьба поддержана генералом Рузским?
Гучков. — Не сумею вам сказать. Если это произошло, то после моего отъезда, потому что я уехал, как только получил второй экземпляр акта отречения.
Соколов. — Так что того, что делал генерал Рузский, вы не знаете. Но не при вас ли было, что Родзянко, не получив еще акта отречения Михаила Александровича, просил начальников отдельных штабов и, в частности, начальника штаба главнокомандующего балтийским флотом, задержать опубликование отречения государя в пользу Михаила Александровича?
Гучков. — Этого я не могу сказать.
Председатель. — Мне хотелось бы установить более точно некоторые фактические подробности того события, в котором вы
