Гр. Игнатьев. — Наша группа не любила 87 статью. Мы всегда высказывались против и только в крайних случаях прибегали к ней, только тогда, когда трудно было иначе поступить. Техника законодательства настолько была затяжная, что мы иногда шли на 87 статью по совершенно бесспорным вопросам. Но когда случались спорные вопросы, мы говорили, что этого не следует делать. Хвостов, министр юстиции, всегда высказывался против.
Председатель. — Не помните ли вы, что в начале кабинета Трепова было признаком, так сказать, хорошего политического тона сказать: «Господа, мы будем воздерживаться от пользования 87 статьей»?
Гр. Игнатьев. — Безусловно.
Ваше Императорское Величество, государь всемилостевейший. Девятнадцатого ноября в ставке Вашего Императорского Величества я счел своим долгом, налагаемым на меня совестью и присягой, докладывать о тех опасениях, которые возникли у меня в связи с действиями некоторых лиц и ходом политической жизни страны. Я умоляю Ваше Императорское Величество не принуждать меня быть соучастником тех лиц, действия коих по совести я считал гибельными для престола и Родины.
В твердом убеждения, что полезна Вашему Императорскому Величеству и Родине лишь правительственная власть, объединенная единством мысли государственной, пониманием основных целей управления и путей к их достижению, считаю верноподданническим долгом своим покорнейше просить Ваше Императорское Величество снять с меня непосильное бремя служения против велений совести.
Верьте, государь, что умолять об этой милости заставляет меня унаследованная от предков веками испытанная верность исконным началам, на которых создалась и крепла мощь державы российской в единении царя с народом.
И вдали от непосредственного участия в делах управления, по заветам и примеру отца, я останусь тем же верным слугой Вашего Величества, престола и родины!
Вашего Императорского Величества верноподданнейший слуга в должности шталмейстера граф Павел Игнатьев.
