и раньше, — выступлением от имени всего блока. Мы еще к ноябрьскому предполагавшемуся открытию сессии подготовили заявление от имени блока (это было первое собрание, когда блок фигурировал как таковой); т.-е. от имени большинства Думы давалась политическая оценка положения. Но то заявление не пригодилось, и за некоторое время перед созывом этой сессии — 9-го февраля — мы пересмотрели наше заявление и еще усилили его оппозиционный тон, т.-е. указали на то, что полугодовой несозыв Думы обострил все вопросы и уничтожил возможность какого-нибудь выхода из тяжелого положения, а также указали на то, что требования наши остаются неудовлетворенными, что они существенные и основные, одним словом, подчеркнули, что мы попрежнему стремимся к министерству доверия и что сохраняем все наши прежние позиции. В этот первый день даже еще более определенно высказались в государственном совете Д. Д. Гримм и Меллер-Закомельский, что они примыкают к блоку, к его программе и настаивают на ее выполнении. Когда мне пришлось выступить на следующий день, я говорил, что это не министерство доверия, а что это министерство недоверия к русскому народу. Я упомянул все тайные сношения с черносотенными организациями, о всех телеграммах, которые хотели иметь Хвостова министром внутренних дел, и указал на отношения страны, что страна считает петроградские политические события пятым фронтом. Правительство не уступает или, делая уступки, отступает на вторую линию окопов, т.-е. окапывается в верхней палате — государственном совете. Мы подчеркнули, что считаем такое положение нетерпимым, ибо мы готовились для победы, но теперь считаем всякую победу невозможной, при сохранении старого порядка управления, тут было указано на то, что выхода собственными силами Государственной Думы при таком положении мы не видим, и я окончил пессимистическим заявлением, что ответа от этого правительства я не жду и схожу с кафедры без ответа.
Председатель. — Когда государь посетил Государственную Думу, он сказал какую-нибудь речь?
Милюков. — Да. Сказал речь, довольно бесцветную, довольно благожелательную, и имел некоторый внешний успех. Он прошел в самое заседание Думы, затем его водили по всему помещению, он делал ничтожные по содержанию замечания, так что с внешней стороны это прошло гладко, и больше ничего.
Председатель. — Около этого времени предполагалось, что царь приедет в соединенное заседание особых совещаний. Очевидно нужно было какой-то акт благоволения выразить народному представительству или в форме посещения Думы, или в форме посещения соединенных заседаний особых совещаний?
Милюков. — Этого я не помню. Я помню, что в известный момент деятельности особых совещаний мы поставили вопрос
