слушая меня. Разъ до того разстроило его мое чтеніе, что онъ ушелъ въ другую комнату, легъ на диванъ и долго не могъ придти къ себя…
Воспоминание объ этихъ минутахъ и моя любовь къ Одынцу, человѣку чистѣйшей души и помысловъ, благороднѣйшему и просвѣщеннѣйшему, — заставили меня посвятить ему послѣднее полное изданіе Тадеуша по русски. Въ области искусства странно думать о націяхъ, о какой-бы то ни было розни. Даже оставя все это и личныя наши отношенія въ сторонѣ, — ни чье имя, по моему, нельзя такъ кстати поставить на первой страницѣ русского перевода знаменитой Славянской поэмы, какъ имя „Послѣдняго Вайделота Литвы“ — гдѣ происходить дѣйствіе поэмы — Вайделота, на которомъ что-то осталось, какой то блескъ лучей его геніальнаго друга и той счастливой для поэзій эпохи …
Н. Б.
слушая меня. Раз до того расстроило его моё чтение, что он ушёл в другую комнату, лёг на диван и долго не мог придти в себя…
Воспоминание об этих минутах и моя любовь к Одынцу, человеку чистейшей души и помыслов, благороднейшему и просвещённейшему, — заставили меня посвятить ему последнее полное издание Тадеуша по-русски. В области искусства странно думать о нациях, о какой бы то ни было розни. Даже оставя всё это и личные наши отношения в стороне, — ни чьё имя, по-моему, нельзя так кстати поставить на первой странице русского перевода знаменитой Славянской поэмы, как имя „Последнего Вайделота Литвы“ — где происходить действие поэмы — Вайделота, на котором что-то осталось, какой-то блеск лучей его гениального друга и той счастливой для поэзий эпохи …
Н. Б.
