Аѳ. Но еслибъ стыдно было Гомеру или Тиртею или другимъ стихотворцамъ писать худо о жизни человѣческой и обязанностяхъ ея; то менѣе ли постыдно сіе для Ликурга, Солона, и для другихъ, кои писали о законахъ? Или справедливо сочиненія о законахъ болѣе другихъ должны отличаться лучшимъ и пріятнѣйшимъ выраженіемъ; чтобъ никакое другое не могло спорить или равняться въ превосходствѣ съ ними, чтобъ всякое противорѣчіе имъ было смѣшно? Представимъ себѣ, что законы должно писать съ любовію и мудростію отца и матери, а не съ строгостію тиранна приказать, погрозить, написать на стѣнѣ, и тѣмъ всѣ дѣло рѣшить. Разсмотримъ же, какимъ образомъ и намъ говорить о законахъ; по силамъ ли сей трудъ или не по силамъ, будемъ готовы на все; и еслибъ что на пути своемъ надлежало претерпѣть, претерпимъ, только бы далъ Богъ успѣшно совершиться сему.
Кл. Прекрасно сказано; сдѣлаемъ, какъ ты говоришь.
Аѳ. И во первыхъ разсмотримъ точно, какъ мы себѣ предположили, о святотатствѣ, о всякомъ воровствѣ, и вообще о всѣхъ несправедливостяхъ. Не отчаемся, если законодательствуя, иное уже положили, о другомъ же входимъ только въ разсмотрѣніе. Мы дѣлаемся законодателями, но еще не законодатели. Скоро можетъ быть ими будемъ; но
Аф. Но если б стыдно было Гомеру, или Тиртею, или другим стихотворцам писать худо о жизни человеческой и обязанностях её; то менее ли постыдно сие для Ликурга, Солона и для других, кои писали о законах? Или справедливо сочинения о законах более других должны отличаться лучшим и приятнейшим выражением; чтоб никакое другое не могло спорить или равняться в превосходстве с ними, чтоб всякое противоречие им было смешно? Представим себе, что законы должно писать с любовью и мудростью отца и матери, а не со строгостью тирана приказать, погрозить, написать на стене и тем всё дело решить. Рассмотрим же, каким образом и нам говорить о законах; по силам ли сей труд или не по силам, будем готовы на всё; и если б что на пути своем надлежало претерпеть, претерпим, только бы дал Бог успешно совершиться сему.
Кл. Прекрасно сказано; сделаем, как ты говоришь.
Аф. И, во-первых, рассмотрим точно, как мы себе предположили, о святотатстве, о всяком воровстве, и вообще о всех несправедливостях. Не отчаемся, если законодательствуя, иное уже положили, о другом же входим только в рассмотрение. Мы делаемся законодателями, но еще не законодатели. Скоро может быть ими будем; но
