тельную силу; то есть сроком давности утрачивалось вообще право на иск с одной стороны, с другой стороны приобреталось право утвердить юридически известное состояние владения, отразить от этого состояния всякое притязание во имя права. В этом смысле ничто не препятствовало применить давность и к межевому праву с тем только, чтобы признание владения в даче, для межевания, не смешивалось с утверждением владения в качестве вотчинного права. Одно дело: может ли известное владение, бесспорно продолжавшееся в течение давности, служить законным основанием для того, чтобы признать владельца участником в даче и показать его на плане; это есть право временное, условное право значиться владельцем, участвовать в государственном акте межевания. Другое дело: может ли такое владение превратиться в безусловное вотчинное право посредством давности. Один вопрос от другого не зависит, и самое название «бесспорное» владение, имеет неодинаковый смысл в межевом и вотчинном деле. Межевой спор о владении может еще не касаться до оснований вотчинного права, имея специальную цель — доказать, что владение противника не таково, каким, или не там, где — ему быть следует, либо вовсе не должно иметь места. Межевой спор о владении — это столкновение смежных и противоположных отводов, причем каждая сторона указывает, где она владеет, где владела, где ей следует владеть; и если даже при сем изъясняет, почему именно следует владеть, со ссылкою хотя бы на крепости, все-таки такой спор, даже по крепостям, не приобретает еще значения спора о вотчинном праве. Следовательно и давность владения по межевым делам не может служить в предосуждение давности вотчинной, и обратно. В межевом деле владение всего важнее, и крепости служат токмо изъяснением и оправданием существующего владения: посему при межевании и крепости, по коим нет владения, отрицаются, но принимаются в соображение, и претендент отсылается к суду вотчинному, где он должен доказывать свое вотчинное право по крепостям. А в вотчинном деле, напротив того, всего важнее крепостное доказательство вотчинного права, и крепости, хотя бы по ним не было никогда владения, служат к утверждению за претендентом вотчинного права, и к уничтожению владения противной стороны, лишь бы только не утратил он давностью право иска по крепостям.
Однако же на практике межевого и вотчинного судопроизводства, по неясности понятий, смешивалось нередко межевое право с вотчинным, и
