изъ нашихъ, которые раньше ходили по городу, теперь, оглушенные бурей пожара, ослѣпленные пепломъ, не узнавали мѣстности, да и кромѣ того сами улицы исчезли въ дыму и обратились въ груды развалинъ.
И, тѣмъ не менѣе, слѣдовало торопиться. Вокругъ насъ ежеминутно возросталъ ревъ пламени. Всего лишь одна улица, узкая, извилистая и вся охваченная огнемъ, открывалась передъ нами, но и она была скорѣе входомъ въ этотъ адъ, нежели выходомъ изъ него. Императоръ, пѣшій, безъ колебанія, бросился въ этотъ проходъ. Онъ шелъ среди треска костровъ, грохота рушившихся сводовъ, балокъ и крышъ изъ раскаленнаго желѣза. Всѣ эти обломки затрудняли движеніе.
Огненные языки, съ трескомъ пожиравшіе строенія, то взвивались къ небу, то почти касались нашихъ головъ. Мы подвигались по огненной землѣ подъ огненнымъ небомъ межъ двухъ огненныхъ стрѣлъ. Нестерпимый жаръ палилъ наши глаза, но намъ нельзя было даже зажмуриться, такъ какъ опасность заставляла смотрѣть впередъ. Дышать этимъ раскаленнымъ воздухомъ было почти невозможно. Наши руки были опалены, потому что приходилось то защищать лицо отъ огня, то отбрасывать горящія головешки, ежеминутно падавшія на наши одежды.
И въ то самое время, когда лишь быстрое
из наших, которые раньше ходили по городу, теперь, оглушенные бурей пожара, ослепленные пеплом, не узнавали местности, да и кроме того сами улицы исчезли в дыму и обратились в груды развалин.
И, тем не менее, следовало торопиться. Вокруг нас ежеминутно возрастал рев пламени. Всего лишь одна улица, узкая, извилистая и вся охваченная огнем, открывалась перед нами, но и она была скорее входом в этот ад, нежели выходом из него. Император, пеший, без колебания, бросился в этот проход. Он шел среди треска костров, грохота рушившихся сводов, балок и крыш из раскаленного железа. Все эти обломки затрудняли движение.
Огненные языки, с треском пожиравшие строения, то взвивались к небу, то почти касались наших голов. Мы подвигались по огненной земле под огненным небом меж двух огненных стрел. Нестерпимый жар палил наши глаза, но нам нельзя было даже зажмуриться, так как опасность заставляла смотреть вперед. Дышать этим раскаленным воздухом было почти невозможно. Наши руки были опалены, потому что приходилось то защищать лицо от огня, то отбрасывать горящие головешки, ежеминутно падавшие на наши одежды.
И в то самое время, когда лишь быстрое
