мейскаго корпуса; у него оставалось приблизительно отъ 2-хъ до 3-хъ тысячъ людей, годныхъ сражаться—и это изъ 70-ти тысячъ! Намъ разсказывали, какъ сильно обрадовался императоръ, узнавъ, что маршалъ Ней спасся.
8-го (20) числа мы простояли на мѣстѣ весь день, и я все искалъ солдата, которому поручилъ нести свой ранецъ, но напрасно. 9-го (21) мы выступили, но я такъ и не могъ отыскать его; меня увѣряли, что видѣли его, однако я начиналъ терять надежду.
Отойдя на нѣкоторое разстояніе отъ Орши, мы услыхали ружейные выстрѣлы; мы остановились на минуту, и къ намъ примкнуло нѣсколько человѣкъ отсталыхъ, застигнутыхъ казаками. Они вступили въ наши ряды, и мы продолжали путь. Въ числѣ отсталыхъ, я опять принялся искать своего знакомаго съ моимъ ранцемъ, но такъ же неудачно, какъ и раньше. Ночевали мы въ селеніи, гдѣ уцѣлѣла одна только рига, служившая почтовой станціей, да два-три дома. Селеніе называлось Когановымъ.
10-го (22) ноября, прескверно проведя ночь, мы рано поутру пустились въ походъ; шли мы съ большими затрудненіями по дорогѣ страшно грязной вслѣдствіе оттепели. Къ полудню мы добрались до Тологина. Въ этомъ пунктѣ ночевалъ императоръ; пройдя Тологино, мы сдѣлали привалъ. Всѣ остатки арміи очутились въ сборѣ, мы встали по правую сторону дороги тѣсной колонной подивизіонно.
Вскорѣ г. Цезарись, офицеръ нашей роты, пришелъ
