солдатъ заблудились или отстали, потому что къ ночи всегда приходили на бивуакъ, гдѣ всѣ корпуса смѣшивались. Слышно было въ любой часъ ночи, какъ приходили люди и кричали слабыми голосами: «Четвертый корпусъ! Первый корпусъ! Третій корпусъ! Императорская гвардія!..» А другіе, лежа въ изнеможеніи, надѣясь на помощь со стороны прибывающихъ, силились отвѣчать: «здѣсь, товарищи!» Всякій разыскивалъ уже не полкъ свой, а корпусъ арміи къ которому онъ принадлежалъ и который состоялъ всего развѣ изъ двухъ полковъ, между тѣмъ какъ двѣ недѣли тому назадъ въ составъ его входили тридцать полковъ.
Никто уже не могъ ничего сообразить и указать полкъ, который спрашивали. Многіе, промаршировавъ цѣлый день, принуждены были ночью отыскивать свой корпусъ. Но рѣдко это удавалось; тогда не зная часа выступленія, они вставали слишкомъ поздно и просыпаясь убѣждались, что находятся среди русскихъ. Сколько тысячъ людей были захвачены въ плѣнъ и погибли такимъ образомъ!
Я продолжалъ стоять у костра, весь дрожа и опираясь на ружье. Трое людей сидѣло вокругъ огня, молча и машинально наблюдая проходившихъ мимо; очевидно они сами не имѣли намѣренія пуститься въ путь, такъ какъ у нихъ не было силъ. Я началъ безпокоиться, не видя своего полка, какъ вдругъ почувствовалъ, что кто-то дергаетъ меня за медвѣжью шкуру. Это былъ Гранжье; онъ пришелъ предупредить меня, чтобы я не оставался здѣсь дольше—полкъ про-
