Перейти к содержанию

Страница:Полное собрание сочинений А. И. Куприна (1912) т.2.djvu/310

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


ропило его съ дознаніемъ. Правда, помня данное татарину слово, онъ обратился къ своему ротному командиру за совѣтомъ, но потерпѣлъ полную неудачу. Ротный командиръ сначала удивился, потомъ расхохотался и наконецъ, видя возрастающее волненіе молодого офицера, заговорилъ о чемъ-то постороннемъ и отвлекъ его вниманіе. Теперь Козловскій чувствовалъ себя не то что предателемъ, но ему казалось, будто онъ обманомъ вытянулъ у Байгузина признаніе въ воровствѣ. «Вѣдь это, пожалуй, еще хуже, — думалъ онъ: — растрогать человѣка воспоминаніемъ о домѣ, о матери, да потомъ сразу и прихлопнуть». Сейчасъ, слушая рыжаго офицера, онъ особенно сильно ненавидѣлъ его непріятную, грязную бороду, его тяжелую, грубую фигуру, замасленныя косички его волосъ, торчавшихъ сзади изъ-подъ шапки. Этотъ чевѣкъ, повидимому, съ удовольствіемъ пришелъ на зрѣлище, виновникомъ, котораго Козловскій считалъ все-таки себя.

Батальонный командиръ вышелъ на середину батальона и, повернувшись задомъ къ Байгузину, протяжно и рѣзко закричалъ командныя слова:

— Ша-ай! На кра-а…

Козловскій вытащилъ до половины изъ ноженъ шапку, вздрогнулъ, точно отъ холода, и потомъ уже все время не переставалъ дрожать мелкою нервною дрожью. Батальонный скользнулъ глазами по строю и отрывисто крикнулъ:

— …улъ!..

Четырехугольникъ шевельнулся, отчетливо бряцнулъ два раза ружьями и замеръ.

— Адъютантъ, прочтите приговоръ полкового суда, — произнесъ батальонный своимъ твердымъ, яснымъ голосомъ.

Адъютантъ вышелъ на середину. Онъ совсѣмъ не умѣлъ


Тот же текст в современной орфографии

ропило его с дознанием. Правда, помня данное татарину слово, он обратился к своему ротному командиру за советом, но потерпел полную неудачу. Ротный командир сначала удивился, потом расхохотался и наконец, видя возрастающее волнение молодого офицера, заговорил о чем-то постороннем и отвлек его внимание. Теперь Козловский чувствовал себя не то что предателем, но ему казалось, будто он обманом вытянул у Байгузина признание в воровстве. «Ведь это, пожалуй, еще хуже, — думал он: — растрогать человека воспоминанием о доме, о матери, да потом сразу и прихлопнуть». Сейчас, слушая рыжего офицера, он особенно сильно ненавидел его неприятную, грязную бороду, его тяжелую, грубую фигуру, замасленные косички его волос, торчавших сзади из-под шапки. Этот человек, по-видимому, с удовольствием пришел на зрелище, виновником, которого Козловский считал все-таки себя.

Батальонный командир вышел на середину батальона и, повернувшись задом к Байгузину, протяжно и резко закричал командные слова:

— Ша-ай! На кра-а…

Козловский вытащил до половины из ножен шапку, вздрогнул, точно от холода, и потом уже все время не переставал дрожать мелкою нервною дрожью. Батальонный скользнул глазами по строю и отрывисто крикнул:

— …ул!..

Четырехугольник шевельнулся, отчетливо бряцнул два раза ружьями и замер.

— Адъютант, прочтите приговор полкового суда, — произнес батальонный своим твердым, ясным голосом.

Адъютант вышел на середину. Он совсем не умел