— Окно на южной сторонѣ. Ахъ, я не должна тебѣ этого говорить… Маленькое, высокое окно съ рѣшеткой.
— И рѣшетка отворяется изнутри?
— Нѣтъ, это глухое окно. Но за угломъ есть дверь. Она прямо ведетъ въ комнату, гдѣ я сплю съ сестрою. Но вѣдь ты обѣщалъ мнѣ!.. Сестра моя спитъ чутко. О, какъ ты прекрасенъ, мой возлюбленный. Ты вѣдь обѣщалъ, не правда ли?
Соломонъ тихо гладитъ ея волосы и щеки.
— Я приду къ тебѣ этой ночью, — говоритъ онъ настойчиво. — Въ полночь приду. Это такъ будетъ, такъ будетъ. Я хочу этого.
— Милый!
— Нѣтъ. Ты будешь ждать меня. Только не бойся и вѣрь мнѣ. Я не причиню тебѣ горя. Я дамъ тебѣ такую радость, рядомъ съ которой все на землѣ ничтожно. Теперь прощай. Я слышу, что за мной идутъ.
— Прощай, возлюбленный мой… О, нѣтъ, не уходи еще. Скажи мнѣ твое имя, я не знаю его.
Онъ на мгновеніе, точно нерѣшительно, опускаетъ рѣсницы, но тотчасъ же поднимаетъ ихъ.
— У меня одно имя съ царемъ. Меня зовутъ Соломономъ. Прощай. Я люблю тебя.
Свѣтелъ и радостенъ былъ Соломонъ въ этотъ день, когда сидѣлъ онъ на тронѣ въ залѣ дома Ливанскаго и творилъ судъ надъ людьми, приходившими къ нему.
Сорокъ колоннъ, по четыре въ рядъ, поддерживали потолокъ судилища, и всѣ онѣ были обложены кедромъ и оканчивались капителями въ видѣ лилій; полъ состоялъ изъ штучныхъ кипарисовыхъ досокъ, и на стѣнахъ нигдѣ не было видно камня изъ-за кедровой отдѣлки, укра-
— Окно на южной стороне. Ах, я не должна тебе этого говорить… Маленькое, высокое окно с решеткой.
— И решетка отворяется изнутри?
— Нет, это глухое окно. Но за углом есть дверь. Она прямо ведет в комнату, где я сплю с сестрою. Но ведь ты обещал мне!.. Сестра моя спит чутко. О, как ты прекрасен, мой возлюбленный. Ты ведь обещал, не правда ли?
Соломон тихо гладит ее волосы и щеки.
— Я приду к тебе этой ночью, — говорит он настойчиво. — В полночь приду. Это так будет, так будет. Я хочу этого.
— Милый!
— Нет. Ты будешь ждать меня. Только не бойся и верь мне. Я не причиню тебе горя. Я дам тебе такую радость, рядом с которой все на земле ничтожно. Теперь прощай. Я слышу, что за мной идут.
— Прощай, возлюбленный мой… О, нет, не уходи еще. Скажи мне твое имя, я не знаю его.
Он на мгновение, точно нерешительно, опускает ресницы, но тотчас же поднимает их.
— У меня одно имя с царем. Меня зовут Соломоном. Прощай. Я люблю тебя.
Светел и радостен был Соломон в этот день, когда сидел он на троне в зале дома Ливанского и творил суд над людьми, приходившими к нему.
Сорок колонн, по четыре в ряд, поддерживали потолок судилища, и все они были обложены кедром и оканчивались капителями в виде лилий; пол состоял из штучных кипарисовых досок, и на стенах нигде не было видно камня из-за кедровой отделки, укра-
