душа его была мертва для нея. И часто гордая царица приказывала въ урочные часы проносить себя мимо дома Ливанскаго, чтобы хоть издали, незамѣтно, сквозь тяжелыя ткани носилокъ, увидѣть среди придворной толпы гордое, незабвенно-прекрасное лицо Соломона. И давно уже ея пламенная любовь къ царю такъ тѣсно срослась съ жгучей ненавистью, что сама Астисъ не умѣла отличить ихъ.
Прежде и Соломонъ посѣщалъ храмъ Изиды въ дни великих празднествъ и приносилъ жертвы богинѣ, и даже принялъ титулъ ея верховнаго жреца, второго послѣ египетскаго фараона. Но страшныя таинства «Кровавой жертвы Оплодотворенія» отвратили его умъ и сердце отъ служенія Матери боговъ.
— Оскопленный по невѣдѣнію, или насиліемъ, или случайно, или по болѣзни — не униженъ передъ Богомъ, — сказалъ царь. — Но горе тому, кто самъ изуродуетъ себя.
И вотъ уже цѣлый годъ ложе его въ храмѣ оставалось пустымъ. И напрасно пламенные глаза царицы жадно глядѣли теперь на неподвижныя занавѣски.
Между тѣмъ вино, сикера и одуряющія куренія уже оказывали замѣтное дѣйствіе на собравшихся въ храмѣ. Чаще слышались крикъ и смѣхъ и звонъ падающихъ на каменный полъ серебряныхъ сосудовъ. Приближалась великая, таинственная минута кровавой жертвы. Экстазъ овладѣвалъ вѣрующими.
Разсѣяннымъ взоромъ оглядѣла царица храмъ и вѣрующихъ. Много здѣсь было почтенныхъ и знаменитыхъ людей изъ свиты Соломоновой и изъ его военачальниковъ: Бенъ-Геверъ, властитель области Арговіи, и Ахимаасъ, женатый на дочери царя Васемаѳи, и остроумный Бенъ-Декеръ, и Зовуфъ, носившій, по восточнымъ обычаямъ, высокій титулъ «друга царя», и братъ Соломона отъ перваго брака Давидова — Далуіа, разслабленный
душа его была мертва для нее. И часто гордая царица приказывала в урочные часы проносить себя мимо дома Ливанского, чтобы хоть издали, незаметно, сквозь тяжелые ткани носилок, увидеть среди придворной толпы гордое, незабвенно-прекрасное лицо Соломона. И давно уже ее пламенная любовь к царю так тесно срослась с жгучей ненавистью, что сама Астис не умела отличить их.
Прежде и Соломон посещал храм Изиды в дни великих празднеств и приносил жертвы богине, и даже принял титул ее верховного жреца, второго после египетского фараона. Но страшные таинства «Кровавой жертвы Оплодотворения» отвратили его ум и сердце от служения Матери богов.
— Оскопленный по неведению, или насилием, или случайно, или по болезни — не унижен перед Богом, — сказал царь. — Но горе тому, кто сам изуродует себя.
И вот уже целый год ложе его в храме оставалось пустым. И напрасно пламенные глаза царицы жадно глядели теперь на неподвижные занавески.
Между тем вино, сикера и одуряющие курения уже оказывали заметное действие на собравшихся в храме. Чаще слышались крик и смех и звон падающих на каменный пол серебряных сосудов. Приближалась великая, таинственная минута кровавой жертвы. Экстаз овладевал верующими.
Рассеянным взором оглядела царица храм и верующих. Много здесь было почтенных и знаменитых людей из свиты Соломоновой и из его военачальников: Бен-Гевер, властитель области Арговии, и Ахимаас, женатый на дочери царя Васемафи, и остроумный Бен-Декер, и Зовуф, носивший, по восточным обычаям, высокий титул «друга царя», и брат Соломона от первого брака Давидова — Далуиа, расслабленный
