«— Изъ костра, что тлѣетъ возлѣ тебя, возьми обгорѣлую головню, покрытую пепломъ, и посади въ землю. И когда мертвое дерево одѣнется корой, пуститъ ростки и зацвѣтетъ, — то знай, — насталъ часъ твоего искупленія.
«Прошло съ тѣхъ поръ двадцать лѣтъ. По всей странѣ падишаха — да продлитъ Аллахъ дни его! — шла слава о гостиницѣ у семи дорогъ на пути изъ Джедды въ Смирну. Нищій уходитъ оттуда съ рупіями въ дорожной сумѣ, голодный — сытымъ, усталый — бодрымъ, раненый — исцѣленнымъ.
«Двадцать лѣтъ, двадцать долгихъ лѣтъ глядѣлъ каждый вечеръ Демиръ-Кая на чудесный обрубокъ дерева, вкопанный во дворѣ, но онъ оставался черенъ и мертвъ. Потускнѣли у Демиръ-Кая орлиные глаза, согнулся его могучій станъ, и волосы на головѣ его стали бѣлы, какъ крылья ангела.
«Но вотъ однажды раннимъ утромъ услышалъ онъ конскій топотъ и выбѣжалъ на дорогу, и увидѣлъ всадника, который мчался на взмыленной лошади. Кинулся къ нему Демиръ-Кая, схватилъ коня подъ уздцы и молилъ всадника:
«— О, братъ мой, зайди въ домъ ко мнѣ. Освѣжи лицо свое водою, подкрѣпи себя пищей и питьемъ, услади уста твои сладкимъ благоуханіемъ кальяна.
«Но путникъ крикнулъ въ злобѣ:
«— Пусти меня, старикъ! Пусти!
«И плюнулъ онъ въ лицо Демиръ-Кая и ударилъ его рукоятью бича по головѣ, и поскакалъ дальше.
«Загорѣлась въ Демиръ-Кая гордая разбойничья кровь. Поднялъ онъ съ земли тяжелый камень и бросилъ его вслѣдъ обидчику, и разбилъ ему черепъ. Покачался всадникъ на сѣдлѣ, схватился за голову, упалъ на дорожную пыль.
— Из костра, что тлеет возле тебя, возьми обгорелую головню, покрытую пеплом, и посади в землю. И когда мертвое дерево оденется корой, пустит ростки и зацветет, — то знай, — настал час твоего искупления.
Прошло с тех пор двадцать лет. По всей стране падишаха — да продлит Аллах дни его! — шла слава о гостинице у семи дорог на пути из Джедды в Смирну. Нищий уходит оттуда с рупиями в дорожной суме, голодный — сытым, усталый — бодрым, раненый — исцеленным.
Двадцать лет, двадцать долгих лет глядел каждый вечер Демир-Кая на чудесный обрубок дерева, вкопанный во дворе, но он оставался черен и мертв. Потускнели у Демир-Кая орлиные глаза, согнулся его могучий стан, и волосы на голове его стали белы, как крылья ангела.
Но вот однажды ранним утром услышал он конский топот и выбежал на дорогу, и увидел всадника, который мчался на взмыленной лошади. Кинулся к нему Демир-Кая, схватил коня под уздцы и молил всадника:
— О, брат мой, зайди в дом ко мне. Освежи лицо свое водою, подкрепи себя пищей и питьем, услади уста твои сладким благоуханием кальяна.
Но путник крикнул в злобе:
— Пусти меня, старик! Пусти!
И плюнул он в лицо Демир-Кая и ударил его рукоятью бича по голове, и поскакал дальше.
Загорелась в Демир-Кая гордая разбойничья кровь. Поднял он с земли тяжелый камень и бросил его вслед обидчику, и разбил ему череп. Покачался всадник на седле, схватился за голову, упал на дорожную пыль.
