ударяя себя въ грудь и сверкая глазами, онъ обращался къ нимъ со словами: „Patres conscripti!“[1]—они тоже хмурились и говорили другъ другу:
— Ото-жъ, вражій сынъ, якъ лается!
Когда же затѣмъ панъ Тыбурцій, поднявъ глаза къ потолку, начиналъ декламировать длиннѣйшіе латинскіе періоды—усатые слушатели слѣдили за нимъ съ боязливымъ и жалостнымъ участіемъ. Имъ казалось тогда, что душа декламатора витаетъ гдѣ-то въ невѣдомой странѣ, гдѣ говорятъ не по-христіански, а по отчаянной жестикуляціи оратора они заключали, что она тамъ испытываетъ какія-то горестныя приключенія. Но наибольшаго напряженія достигало это участливое вниманіе, когда панъ Тыбурцій, закативъ глаза и поводя одними бѣлками, донималъ аудиторію продолжительною скандовкой Вергилія или Гомера. Его голосъ звучалъ тогда такими глухими загробными раскатами, что сидѣвшіе по угламъ и наиболѣе поддавшіеся дѣйствію жидовской горилки слушатели опускали головы, свѣшивали длинныя подстриженныя спереди „чуприны“ и начинали всхлипывать:
— О-охъ, матиньки, та и жалобно жъ, хай ему бісъ!—И слезы капали изъ глазъ и стекали по длиннымъ усамъ.
Нѣтъ, поэтому, ничего удивительнаго, что, когда ораторъ внезапно соскакивалъ съ бочки и разражался веселымъ хохотомъ, омраченныя лица хохловъ вдругъ прояснялись, и руки тянулись къ карманамъ широкихъ штановъ за мѣдяками. Обрадованные благополучнымъ окончаніемъ трагическихъ экскурсій пана Тыбурція, хохлы поили его водкой, обнимались съ нимъ, и въ его картузъ падали, звеня, мѣдяки.
Въ виду такой поразительной учености, пришлось построить новую гипотезу о происхожденіи этого чудака, которая бы болѣе соотвѣтствовала изложеннымъ фактамъ. Помирились на томъ, что панъ Тыбурцій былъ нѣкогда дворовымъ мальчишкой какого-то графа, который послалъ его вмѣстѣ со своимъ сыномъ въ школу отцовъ-іезуитовъ, собственно на предметъ чистки сапоговъ молодого панича. Оказалось, однако, что въ то время, какъ молодой графъ воспринималъ преимущественно удары трехвостной „дисциплины“ святыхъ отцовъ, его лакей перехватилъ всю мудрость, которая назначалась для головы барчука.
Вслѣдствіе окружавшей Тыбурція тайны, въ числѣ другихъ профессій ему приписывали также отличныя свѣдѣнія по части колдовского искусства. Если на поляхъ, примыкавшихъ волнующимся моремъ къ послѣднимъ лачугамъ предмѣстья, появлялись вдругъ колдовскія „закруты“, то никто не могъ вырвать ихъ съ большею безопасностью для себя и жнецовъ,
- ↑ лат. Patres conscripti — Отцы сенаторы. — Примѣчаніе редактора Викитеки.
