Онъ скинулъ съ феномена курточку, въ которую легло было бы одѣть ребенка, потомъ разстегнулъ воротъ рубахи. Я зажмурился,—такъ рѣзко и болѣзненно ударило мнѣ въ глаза обнаженное уродство этихъ узкихъ плечъ, совершенно лишенныхъ даже признаковъ рукъ.
— Видѣли?—повернулся долгоусый къ толпѣ, отступая отъ телѣжки, съ курткой въ рукахъ.
— Безъ обману…—добавилъ онъ,—безъ всякаго ошуканьства…—И его безпокойные глаза обѣжали публику съ такимъ видомъ, какъ будто онъ не особенно привыкъ къ довѣрію со стороны своихъ ближнихъ.
— И однако, уважаемые господа, сказанный феноменъ, родственникъ мой, Янъ Залускій—человѣкъ очень просвѣщенный. Голова у него лучше, чѣмъ у многихъ людей съ руками. Кромѣ того, онъ можетъ исполнять все, что обыкновенные люди дѣлаютъ съ помощью рукъ. Янъ, прошу тебя покорно: поклонись уважаемымъ господамъ.
Ноги феномена пришли въ движеніе, при чемъ толпа шарахнулась отъ неожиданности. Не прошло и нѣсколькихъ секундъ, какъ съ правой ноги, при помощи лѣвой, былъ снятъ сапогъ. Затѣмъ нога поднялась, захватила съ головы феномена большой порыжѣлый картузъ, и онъ съ насмѣшливой галантностью приподнялъ картузъ надъ головой. Два черныхъ, внимательныхъ глаза остро и насмѣшливо впились въ уважаемую публику.
— Господи, Боже!.. Іисусъ-Марія… Да будетъ похвалено имя Господне,—пронеслось на разныхъ языкахъ въ толпѣ, охваченной брезгливымъ испугомъ, и только одинъ лакей Павелъ загоготалъ въ заднемъ ряду такъ нелѣпо и громко, что кто-то изъ дворни счелъ нужнымъ толкнуть его локтемъ въ бокъ. Послѣ этого все стихло. Черные глаза опять внимательно и медленно прошли по нашимъ лицамъ, и феноменъ произнесъ среди тишины яснымъ, хотя слегка дребезжавшимъ голосомъ:
— Обойди!
Долгоусый субъектъ какъ-то замялся, точно считалъ приказъ преждевременнымъ. Онъ кинулъ на феномена нерѣшительный взглядъ, но тотъ, уже раздраженно, повторилъ:
— Ты глупъ… обойди!..
Полковникъ Дударевъ пустилъ клубъ дыма и сказалъ:
— Однако, почтенный феноменъ, вы, кажется, начинаете съ того, чѣмъ надо кончать.
Феноменъ быстро взглянулъ на него, какъ будто съ удивленіемъ, и затѣмъ еще настойчивѣе повторилъ долгоусому:
