только здѣсь это явленіе сказывалось въ значительно смягченной формѣ. Молодежь, съ дѣтства отданная въ школы, деревню видѣла только въ короткое каникулярное время, и потому у ней не было того конкретнаго знанія народа, какимъ отличались отцы-помѣщики. Когда поднялась въ обществѣ волна „народолюбія“, заставшая юношей въ высшихъ классахъ гимназіи, они обратились къ изученію родного народа, но начали это изученіе съ книжекъ. Второй шагъ привелъ ихъ къ непосредственному изученію проявленій „народнаго духа“ въ его творчествѣ. Хожденіе въ народъ паничей въ бѣлыхъ свиткахъ и расшитыхъ сорочкахъ было тогда сильно распространено въ юго-западномъ краѣ. На изученіе экономическихъ условій не обращалось особеннаго вниманія. Молодые люди записывали слова и музыку народныхъ думокъ и пѣсенъ, изучали преданія, свѣряли историческіе факты съ ихъ отраженіемъ въ народной памяти, вообще смотрѣли на мужика сквозь поэтическую призму національнаго романтизма. Отъ этого, пожалуй, не прочь были и старики, но все же они никогда не могли договориться съ молодежью до какого-либо соглашенія.
— Вотъ, послушай ты его,—говорилъ Ставрученко Максиму, лукаво подталкивая его локтемъ, когда студентъ ораторствовалъ съ раскраснѣвшимся лицомъ и сверкающими глазами.—Вотъ, собачій сынъ, говоритъ, какъ пишетъ!.. Подумаешь, и въ самомъ дѣлѣ голова! А разскажи ты намъ, ученый человѣкъ, какъ тебя мой Нечипоръ надулъ, а?
Старикъ поводилъ усами и хохоталъ, разсказывая съ чисто-хохлацкимъ юморомъ соотвѣтствующій случай. Юноши краснѣли, но, въ свою очередь, не оставались въ долгу. „Если они не знаютъ Нечипора и Хведька изъ такой-то деревни, за то они изучаютъ весь народъ въ его общихъ проявленіяхъ; они смотрятъ съ высшей точки зрѣнія, при которой только и возможны выводы и широкія обобщенія. Они обнимаютъ однимъ взглядомъ далекія перспективы, тогда какъ старые и заматерѣлые въ рутинѣ практики изъ-за деревьевъ не видятъ всего лѣса“.
Старику не было непріятно слушать мудреныя рѣчи сыновей.
— Таки видно, что не даромъ въ школѣ учились,—говаривалъ онъ, самодовольно поглядывая на слушателей.—А все же, я вамъ скажу, мой Хведько васъ обоихъ и введетъ, и выведетъ, какъ телятъ на веревочкѣ, вотъ что!.. Ну, а я и самъ его, шельму, въ свой кисетъ уложу и въ карманъ спрячу. Вотъ и значитъ, что вы передо мною все равно, что щенята передъ старымъ псомъ.
