— Мой бѣдный мальчикъ, бѣдный… Лучше бы ему никогда не встрѣчаться съ нею…
Дѣвушка скорѣе угадала эти слова, чѣмъ разслышала: такъ тихо вырвался этотъ стонъ изъ устъ матери.
Краска залила лицо Эвелины. Она невольно остановилась на поворотѣ аллеи… Теперь, когда она выйдетъ, оба они увидятъ, что она подслушала ихъ тайныя мысли…
Но черезъ нѣсколько мгновеній она гордо подняла голову. Она не хотѣла подслушивать, и, во всякомъ случаѣ, не ложный стыдъ можетъ остановить ее на ея дорогѣ. Къ тому же, этотъ старикъ беретъ на себя слишкомъ много. Она сама сумѣетъ распорядиться своею жизнью.
Она вышла изъ-за поворота дорожки и прошла мимо обоихъ говорившихъ, спокойно и съ высоко поднятою головой. Максимъ съ невольной торопливостью подобралъ свой костыль, чтобы дать ей дорогу, а Анна Михайловна посмотрѣла на нее съ какимъ-то подавленнымъ выраженіемъ любви, почти обожанія и страха.
Мать будто чувствовала, что эта гордая и бѣлокурая дѣвушка, которая только-что прошла съ такимъ гнѣвно-вызывающимъ видомъ, пронесла съ собой счастье или несчастье всей жизни ея ребенка.
Въ дальнемъ концѣ сада стояла старая, заброшенная мельница. Колеса давно уже не вертѣлись, валы обросли мхомъ, и сквозь старые шлюзы просачивалась вода нѣсколькими тонкими, неумолчно звенѣвшими струйками. Это было любимое мѣсто слѣпого. Здѣсь онъ просиживалъ цѣлые часы на парапетѣ плотины, прислушиваясь къ говору сочившейся воды, и умѣлъ прекрасно передавать на фортепіано этотъ говоръ. Но теперь ему было не до того… Теперь онъ быстро ходилъ по дорожкѣ съ переполненнымъ горечью сердцемъ, съ искаженнымъ отъ внутренней боли лицомъ.
Заслышавъ легкіе шаги дѣвушки, онъ остановился; Эвелина положила ему на плечо руку и спросила серьезно:
— Скажи мнѣ, Петръ, что это съ тобой? Отчего ты такой грустный?
Быстро повернувшись, онъ опять зашагалъ по дорожкѣ. Дѣвушка пошла съ нимъ рядомъ.
Она поняла его рѣзкое движеніе и его молчаніе и на минуту опустила голову. Отъ усадьбы слышалась пѣсня:
Зъ за крутоі горы
Выліталы орлы,
