— Гм! какой варваръ! сказалъ Иванъ Савичъ, покачавъ головой:—ну?
— Еще, слышь, булочникъ жаловался....
— А этотъ на что?
— Все, вишь, дочь его мимо нашихъ окошекъ шмыгаетъ да въ кухню къ намъ часто заглядываетъ.
— Въ самомъ дѣлѣ? На когожъ булочникъ жаловался: на меня или на дочь?
— Не могу знать.
— Такъ знаешь что? сказалъ Иванъ Савичъ.
— Не могу знать. — Ищи поскорѣй другую квартиру.
— Опять! горестно сказалъ Авдѣй; —давно ли перемѣнили.
— Давно ли! что жъ дѣлать! ты самъ видишь, что намъ житья здѣсь нѣтъ; притѣсняютъ. Долго ли до бѣды? Ищи!
— Этакую квартиру мѣнять! сказалъ Авдѣй;—и сарай и ледничекъ особый...
— Вотъ еще! зачѣмъ намъ ледничекъ! Мы дома не стряпаемъ, въ прокъ ничего не запасаемъ.
— Какъ зачѣмъ-съ? неровно пригодится. Вотъ разъ дыню на ледъ клали... Мало ли зачѣмъ?
— Нѣтъ, ищи! Да мнѣ эта квартира и надоѣла. Я ужъ всѣхъ здѣсь знаю: всѣ наскучиии. Не съ кѣмъ пожуировать жизнію.
— А Марья Михайловна?..
— Ну, ужъ дрянь-то! Ищи!
— Побойтесь Бога, Иванъ Савнчъ, сказалъ Авдѣй: — грѣшно, право, грѣшно.
— Полно! съ досадой возразилъ Иванъ Савичъ.—Потвоему, не пожуируй! Сиди вотъ этакъ съ тобой да съ Діанкой дома: не съ кѣмъ слова сказать. Да еще пожалуются—бѣда выйдетъ, пристанутъ! Ищи. Да смотри, чтобъ