— Странный вы человѣкъ, ваше превосходительство! но вѣдь и вы прежде встаете, идете въ департаментъ, тамъ пишете, а потомъ ложитесь спать?
— Но отчего же не допустить такую перестановку: сперва ложусь спать, вижу различныя сновидѣнія, а потомъ встаю?
— Гм… да… А я, признаться, какъ служилъ въ департаментѣ, всегда такъ думалъ: вотъ теперь утро, а потомъ будетъ день, а потомъ подадутъ ужинать — и спать пора!
Но упоминовеніе объ ужинѣ обоихъ повергло въ уныніе и пресѣкло разговоръ въ самомъ началѣ.
— Слышалъ я отъ одного доктора, что человѣкъ можетъ долгое время своими собственными соками питаться, — началъ опять одинъ генералъ.
— Какъ такъ?
— Да такъ-съ. Собственные свои соки будто бы производитъ другіе соки, эти въ свою очередь еще производятъ соки, и такъ далѣе, покуда наконецъ соки совсѣмъ не прекратятся…
— Тогда что жъ?
— Тогда надобно пищу какую-нибудь принять…
— Тьфу!
Однимъ словомъ, о чемъ ни начинали генералы разговоръ, онъ постоянно сводился на воспоминаніе объ ѣдѣ, и это еще болѣе раздражало аппетитъ. Положили: разговоры прекратить и, вспомнивъ о найденномъ нумерѣ „Московскихъ Вѣдомостей“, жадно принялись читать его.
„Вчера, — читалъ взволнованнымъ голосомъ одинъ генералъ, — у почтеннаго начальника нашей древней столицы былъ парадный обѣдъ. Столъ сервированъ былъ на сто персонъ съ роскошью изумительною. Дары всѣхъ странъ назначили себѣ какъ бы ранде-ву на этомъ волшебномъ праздникѣ. Тутъ была и „шекснинска стерлядь золотая“, и питомецъ лѣсовъ кавказскихъ — фазанъ, и столь рѣдкая въ нашемъ сѣверѣ въ февралѣ мѣсяцѣ земляника“…
— Тьфу ты, Господи! да неужто-жъ, ваше превосходительство, не можете найти другого предмета? — воскликнулъ въ отчаяніи другой генералъ и, взявъ у товарища газету, прочелъ слѣдующее:
„Изъ Тулы пишутъ: вчерашняго числа, по случаю поимки въ рѣкѣ Упѣ осетра (происшествіе, котораго не запомнятъ даже старо-
