— Да вы прочитайте правила!
— Не желаю.
— Такъ пожалуйте со мною объясниться къ начальнику станціи. Сейчасъ остановка.
Пріѣхали.
Станціонное зданіе побольше другихъ и поотдѣланнѣе: видны огни, самоваръ, на платформѣ и за стеклянными дверями буфетъ и жандармы. Словомъ, все, что нужно. И вообразите себѣ: нашъ нигилистъ, который оказывалъ столько грубаго сопротивленія во всю дорогу, вдругъ обнаружилъ намѣреніе сдѣлать движеніе, извѣстное у нихъ подъ именемъ allegro udiratto. Онъ взялъ въ руки свой маленькій саквояжикъ и направился къ двери, но дьяконъ замѣтилъ это и очень ловкимъ манеромъ загородилъ ему выходъ. Въ эту же самую минуту появился оберъ-кондукторъ, начальникъ станціи и жандармъ.
— Это ваша корзина? — спросилъ начальникъ.
— Нѣтъ, — отвѣчалъ нигилистъ.
— Какъ нѣтъ?!
— Нѣтъ.
— Все равно, пожалуйте.
— Не уйдешь, братъ, не уйдешь, — говорилъ дьяконъ.
Нигилиста и всѣхъ насъ, въ качествѣ свидѣтелей, попросили въ комнату начальника станціи и сюда же внесли корзину.
— Какія здѣсь вещи? — спросилъ строго начальникъ.
— Не знаю. — отвѣчалъ нигилистъ.
Но съ нимъ больше не церемонились: корзинку мгновенно раскрыли и увидали новенькое голубое дамское платье, а въ это же самое мгновеніе въ контору съ отчаяннымъ воплемъ ворвался еврей и закричалъ, что это его корзинка, и что платье, которое въ ней онъ везетъ одной знатной дамѣ: а что корзину, дѣйствительно, поставилъ онъ, а не кто другой, въ томъ онъ сослался на нигилиста.
Тотъ подтвердилъ, что они взошли вмѣстѣ, и еврей, дѣйствительно, внесъ корзинку и поставилъ ее на лавочку, а самъ легъ подъ сидѣнье.
— А билетъ? — спросили у еврея.
— Да вы прочитайте правила!
— Не желаю.
— Так пожалуйте со мною объясниться к начальнику станции. Сейчас остановка.
Приехали.
Станционное здание побольше других и поотделаннее: видны огни, самовар, на платформе и за стеклянными дверями буфет и жандармы. Словом, все, что нужно. И вообразите себе: наш нигилист, который оказывал столько грубого сопротивления во всю дорогу, вдруг обнаружил намерение сделать движение, известное у них под именем allegro udiratto. Он взял в руки свой маленький саквояжик и направился к двери, но дьякон заметил это и очень ловким манером загородил ему выход. В эту же самую минуту появился обер-кондуктор, начальник станции и жандарм.
— Это ваша корзина? — спросил начальник.
— Нет, — отвечал нигилист.
— Как нет?!
— Нет.
— Все равно, пожалуйте.
— Не уйдешь, брат, не уйдешь, — говорил дьякон.
Нигилиста и всех нас, в качестве свидетелей, попросили в комнату начальника станции и сюда же внесли корзину.
— Какие здесь вещи? — спросил строго начальник.
— Не знаю. — отвечал нигилист.
Но с ним больше не церемонились: корзинку мгновенно раскрыли и увидали новенькое голубое дамское платье, а в это же самое мгновение в контору с отчаянным воплем ворвался еврей и закричал, что это его корзинка, и что платье, которое в ней он везет одной знатной даме: а что корзину, действительно, поставил он, а не кто другой, в том он сослался на нигилиста.
Тот подтвердил, что они взошли вместе, и еврей, действительно, внес корзинку и поставил ее на лавочку, а сам лег под сиденье.
— А билет? — спросили у еврея.
