Пожалуйста, Меркуціо-другъ, уйдемъ!
День жаркій: Капулеты всюду бродятъ,
Коль встрѣтимся, не избѣжимъ мы ссоры!
Вѣдь кровь кипитъ ужасно въ зной такой.
Ты страшно похожъ на одного изъ такихъ молодцовъ, что, какъ только войдутъ въ трактиръ, хлопъ свою шпагу на столъ, да и говорятъ: дай-же Господи, чтобъ ты мнѣ нынче не понадобилась! — а чуть прошлись по второй чаркѣ, сейчасъ ее на-голо на трактирщика, хоть въ сущности совсѣмъ въ этомъ не было ни малѣйшей нужды.
Неужто я на такихъ похожъ?
Ну ужъ! во всей Италіи поискать такого забіяку! Чуть разгорячился — и вскипѣлъ, а какъ вскипѣлъ — то очень горячъ.
Какъ это?
Да такъ, что будь въ мірѣ двое такихъ, — скоро остался бы только одинъ, потому что этотъ одинъ какъ разъ укокошилъ бы другого. Ты! Да ты готовъ съ человѣкомъ подраться изъ-за того, что у него волосомъ больше или волосомъ меньше въ бородѣ чѣмъ у тебя. Ты съ человѣкомъ подерешься за то, что онъ орѣхи щелкаетъ, единственно по той причинѣ, что у тебя у самого глаза орѣховаго цвѣта… Ну, чьи глаза, кромѣ твоихъ, увидятъ тутъ предлогъ для ссоры? Въ твоей головѣ задору, что въ яйцѣ — бѣлка съ желткомъ… что, впрочемъ, не мѣшаетъ ей, отъ частыхъ колотушекъ, походить на выѣденное яйцо. Ты разъ подрался съ человѣкомъ за то, что онъ кашлялъ на улицѣ и кашлемъ разбудилъ твою собаку, которая спала на солнцѣ! Развѣ ты не сцѣпился разъ съ портнымъ за то, что онъ обновилъ камзолъ
