Я не могу перевести дыханья;
Но тщетно я преслѣдую его:
Чѣмъ болѣе его я умоляю,
Тѣмъ меньше въ немъ участья возбуждаю.
Ты жъ, Гермія—ты счастлива вездѣ,
Гдѣ бъ ни была! Въ твоихъ глазахъ есть сила
Притягивать къ себѣ сердца другихъ.
Чѣмъ придала она такъ много блеску
Своимъ глазамъ? быть можетъ, солью слезъ?
О, если бъ такъ, то чаще, чѣмъ ея,
Мои глаза слезами орошались!
Нѣтъ; какъ медвѣдь, собой я безобразна:
Встрѣчаяся со мною, даже звѣри
Пугаются и отъ меня бѣгутъ;
Не должно же дивиться, что Деметрій
Отъ моего присутствія бѣжитъ,
Какъ-будто отъ чудовища. Какому
Коварному, несчастному стеклу
Я вѣрила, что съ Герміей прекрасной
Осмѣлилась я сравнивать себя!
Кто это здѣсь? Лизандеръ на землѣ!
Онъ спитъ иль мертвъ? Но я не вижу крови,
И раны нѣтъ. Лизандеръ, если вы
Не умерли, проснитесь ради Бога!
О, для тебя, прозрачная Елена,
Я сквозь огонь охотно побѣгу.
Могущество свое теперь являетъ
Природа тѣмъ, что дозволяетъ мнѣ
Въ твоей груди вполнѣ увидѣть сердце.
Деметрій! Гдѣ онъ? Гадко эти имя!
Какъ хорошо оно тому пристало,
Кто долженъ пасть отъ моего меча!
Лизандеръ, нѣтъ, не говорите такъ;
Что нужды вамъ, что Гермію онъ любитъ?
О, Боже мой, у Герміи въ душѣ
Одни лишь вы: такъ будьте же довольны!
Довольнымъ быть! Кѣмъ—Герміей? О, нѣтъ!
Я не могу перевести дыханья;
Но тщетно я преследую его:
Чем более его я умоляю,
Тем меньше в нем участья возбуждаю.
Ты ж, Гермия, — ты счастлива везде,
Где б ни была! В твоих глазах есть сила
Притягивать к себе сердца других.
Чем придала она так много блеску
Своим глазам? быть может, солью слез?
О, если б так, то чаще, чем ее,
Мои глаза слезами орошались!
Нет; как медведь, собой я безобразна:
Встречаяся со мною, даже звери
Пугаются и от меня бегут;
Не должно же дивиться, что Деметрий
От моего присутствия бежит,
Как будто от чудовища. Какому
Коварному, несчастному стеклу
Я верила, что с Гермией прекрасной
Осмелилась я сравнивать себя!
Кто это здесь? Лизандер на земле!
Он спит иль мертв? Но я не вижу крови,
И раны нет. Лизандер, если вы
Не умерли, проснитесь ради бога!
О, для тебя, прозрачная Елена,
Я сквозь огонь охотно побегу.
Могущество свое теперь являет
Природа тем, что дозволяет мне
В твоей груди вполне увидеть сердце.
Деметрий! Где он? Гадко эти имя!
Как хорошо оно тому пристало,
Кто должен пасть от моего меча!
Лизандер, нет, не говорите так;
Что нужды вам, что Гермию он любит?
О, боже мой, у Гермии в душе
Одни лишь вы: так будьте же довольны!
Довольным быть! Кем — Гермией? О, нет!
