Вонъ та звѣзда, отъ полюса на западъ,
Въ пути своемъ часть неба озаряла,
Гдѣ и теперь горитъ — я и Марцелло,
Мы видѣли, едва пробило часъ…
Постой! Смотри: опять она идетъ!
Взгляни: точь-въ-точь покойный нашъ король!
Горацьо, ты ученъ: поговори съ нимъ.
Что — не похожъ ли онъ на короля?
Взгляни, Гораціо.
Да, совершенно.
Я трепещу отъ страха, изумленья.
Онъ хочетъ, чтобы съ нимъ заговорили.
Гораціо, спроси — заговори съ нимъ.
Кто ты, полночнымъ завладѣвшій часомъ
И образомъ воинственно-прекраснымъ,
Въ которомъ здѣсь бродило на землѣ
Величество умершаго Гамлета?
Я заклинаю Небомъ — говори!
Онъ оскорбился.
Онъ уходитъ.
Стой
И говори — тебя я заклинаю!
Онъ удалился: отвѣчать не хочетъ.
Ну что, мой другъ? Ты блѣденъ? Ты дрожишь!
Что жъ, эта тѣнь не больше ль чѣмъ мечта?
Какъ думаешь?
Клянусь моимъ Творцомъ,
Когда бъ глаза мнѣ не были порукой,
Я не повѣрилъ бы чужимъ словамъ.
Не правда ли, похожъ на короля?
Какъ ты похожъ на самого себя.
Точь-въ-точь такой на немъ надѣтъ былъ панцырь,
Когда съ норвежцемъ гордымъ онъ сразился,
И такъ же грозно хмурилъ онъ чело,
Когда на ледъ, въ упорномъ поединкѣ,
Низвергнулъ поляка. Непостижимо!
Такъ дважды онъ, въ глухой часъ полуночи,
Шагами Марса мимо насъ прошелъ.
Что предвѣщаетъ намъ его явленье —
Я не могу сказать; но по всему
Мнѣ кажется, что Даніи грозитъ
Переворотъ ужасный.
Сядьте здѣсь —
И тотъ, кто знаетъ, пусть намъ объяснитъ,
Зачѣмъ такъ строго бдительная стража
Вассаловъ Даніи лишаетъ сна?
Зачѣмъ что день, то выливаютъ пушки,
Снаряды свозятъ изъ чужихъ земель,
Берутъ людей для корабельныхъ верфей,
Гдѣ нѣтъ имъ праздника, а только будни?
Зачѣмъ народъ, трудясь и день, и ночь
Въ поту лица, не смѣетъ отдохнуть?
Кто объяснитъ мнѣ?
Я. По крайней мѣрѣ,
Такъ говорятъ: послѣдній нашъ король —
Его видѣніе насъ нынче посѣтило —
Изъ зависти былъ вызванъ Фортинбрасомъ,
Норвежскимъ королемъ, на бой. Нашъ храбрый,
Нашъ смѣлый Гамлетъ — онъ такимъ здѣсь признанъ
На этой бренной половинѣ міра —
Убилъ врага — и Фортинбрасъ утратилъ
Съ своею жизнью всѣ свои владѣнья.
Таковъ былъ обоюдный договоръ,
Гербомъ и подписью бойцовъ скрѣпленный.
И нашъ король давалъ въ залогъ побѣды
Свои владѣнія: когда бъ онъ палъ,
Они бы всѣ достались Фортинбрасу,
Какъ Гамлету досталась вся страна,
Согласно заключенному условью.
Вон та звезда, от полюса на запад,
В пути своем часть неба озаряла,
Где и теперь горит — я и Марцелло,
Мы видели, едва пробило час…
Постой! Смотри: опять она идет!
Взгляни: точь-в-точь покойный наш король!
Горацьо, ты учен: поговори с ним.
Что — не похож ли он на короля?
Взгляни, Горацио.
Да, совершенно.
Я трепещу от страха, изумленья.
Он хочет, чтобы с ним заговорили.
Горацио, спроси — заговори с ним.
Кто ты, полночным завладевший часом
И образом воинственно прекрасным,
В котором здесь бродило на земле
Величество умершего Гамлета?
Я заклинаю небом — говори!
Он оскорбился.
Он уходит.
Стой
И говори — тебя я заклинаю!
Он удалился: отвечать не хочет.
Ну что, мой друг? Ты бледен? Ты дрожишь!
Что ж, эта тень не больше ль, чем мечта?
Как думаешь?
Клянусь моим творцом,
Когда б глаза мне не были порукой,
Я не поверил бы чужим словам.
Не правда ли, похож на короля?
Как ты похож на самого себя.
Точь-в-точь такой на нем надет был панцирь,
Когда с норвежцем гордым он сразился,
И так же грозно хмурил он чело,
Когда на лед в упорном поединке
Низвергнул поляка. Непостижимо!
Так дважды он в глухой час полуночи
Шагами Марса мимо нас прошел.
Что предвещает нам его явленье —
Я не могу сказать; но по всему
Мне кажется, что Дании грозит
Переворот ужасный.
Сядьте здесь —
И тот, кто знает, пусть нам объяснит,
Зачем так строго бдительная стража
Вассалов Дании лишает сна?
Зачем что день, то выливают пушки,
Снаряды свозят из чужих земель,
Берут людей для корабельных верфей,
Где нет им праздника, а только будни?
Зачем народ, трудясь и день, и ночь
В поту лица, не смеет отдохнуть?
Кто объяснит мне?
Я. По крайней мере,
Так говорят: последний наш король —
Его видение нас нынче посетило —
Из зависти был вызван Фортинбрасом,
Норвежским королем, на бой. Наш храбрый,
Наш смелый Гамлет — он таким здесь признан
На этой бренной половине мира —
Убил врага — и Фортинбрас утратил
С своею жизнью все свои владенья.
Таков был обоюдный договор,
Гербом и подписью бойцов скрепленный.
И наш король давал в залог победы
Свои владения: когда б он пал,
Они бы все достались Фортинбрасу,
Как Гамлету досталась вся страна,
Согласно заключенному условью.
