Ахъ, помогите!
Поддержите лэди.
Что жъ мы молчимъ, кому всѣхъ горе ближе?
Что говорить, когда судьба въ засадѣ,
Готова выскочить и насъ убить?
Пойдемъ скорѣй: слезамъ еще не время.
Да, горько на душѣ, а словъ не сыщешь.
Возьмите лэди и снесите въ спальню.
(Лэди Макбетъ уносятъ).
Здѣсь холодно: пойдемъ набросимъ платье
На нашу бренность и сойдемся вновь.
Такой кровавый, безпримѣрный случай
Мы постараемся разоблачить.
На сердцѣ страхъ, догадки насъ тревожатъ:
Но длань Всевидящаго надо мной —
И я клянусь: цареубійца подлый
И черный замыселъ его найдутъ
Во мнѣ жестокаго врага!
Я тоже!
Мы всѣ!
Рѣшимся же на что-нибудь
И соберемся въ залу.
Мы согласны.
Что будемъ дѣлать, братъ? Оставимъ ихъ:
Выказывать притворную печаль
Измѣнникамъ легко. Я ѣду въ Лондонъ.
А я въ Ирландію. Раздѣлимъ участь —
Оно вѣрнѣй. А здѣсь изъ-за улыбки
Сверкаетъ ножъ, и чѣмъ кто однокровнѣй,
Тѣмъ кровожаднѣе.
Стрѣла убійцы
Еще летитъ — такъ отойдемъ отъ цѣли,
Не станемъ тратить на прощанье время.
Скорѣе въ путь! скорѣе на коня!
Уйдемъ тайкомъ: себя украсть не стыдно,
Когда не вѣрится въ чужую честь. (Уходятъ).
Мнѣ восемьдесятъ лѣтъ; за это время
Я много страшныхъ пережилъ минутъ.
И видѣлъ много чудъ; но это все
Пустякъ предъ тѣмъ, что было въ эту ночь!
Взгляни-ка, дѣдушка: и небеса
Какъ-будто хмурятся на долъ кровавый,
Гдѣ оскорбилъ ихъ человѣкъ. Теперь
Давно ужъ день, а надъ лампадой неба
Витаетъ ночь. Не царство ль тьмы настало?
Иль стыдно дню лобзаніемъ обычнымъ
Лицо земное озарить?
Да, эта тьма,
Какъ этотъ грѣхъ, съ природой несогласна.
Прошедшій вторникъ видѣлъ я, какъ соколъ,
Парившій гордо въ высотѣ, внезапно
Былъ схваченъ и убитъ совой.
Какъ странно!
А между тѣмъ не подлежитъ сомнѣнью,
Что лошади Дункана одичали,
Сломали стойла и умчались въ поле,
Какъ-будто въ бой съ людьми вступить хотѣли.
Онѣ пожрали, говорятъ, другъ друга.
Въ моихъ глазахъ. Дивился я немало.
Что въ свѣтѣ новаго, мой добрый Макдуффъ?
Какъ? развѣ ты не видишь?
Что узнали?
Кто грѣхъ неслыханный свершилъ?
Тѣ двое,
Которыхъ Макбетъ закололъ.
О, Боже!
Что пользы было имъ?
