Но бережно владѣй сокровищемъ твоимъ—
Въ дурныхъ рукахъ и ножъ становится тупымъ.
Г. Галина.
Одни твердятъ, что молодость твоя—
Достоинство, краса; другіе—недостатокъ.
Но все къ тебѣ идетъ и любятъ всѣ тебя,
Всѣ, начиная съ насъ до взрослыхъ до ребятокъ.
Какъ дикій камешекъ на пальцѣ королевы
Безцѣненъ, такъ твои ошибки и дѣла,
Все то, что ты творишь, не вызываетъ зла,
А привлекаетъ всѣхъ, какъ вешніе посѣвы.
Какъ много бъ обмануть могъ хищный волкъ овецъ,
Прикинувшись овцой, и сколько бъ ты сердецъ
Успѣла захватить, прикрывшись обаяньемъ;
Но, нѣтъ, зачѣмъ обманъ: я такъ люблю тебя,—
Ты—мой, и я въ тебѣ уберегу себя,
И образъ свѣтлый твой мнѣ будетъ достояньемъ.
М. Ѳедоровъ.
Какой студеной, хмурою зимою,
Какой завѣсой непроглядной тьмы
Я окруженъ былъ въ дни, когда съ тобою
Разлучены, другъ нѣжный, были мы.
Пора межъ тѣмъ стояла золотая:
Смѣняя лѣто, осень плодъ несла,
Обильный плодъ, что отъ красавца мая
Она весной веселой зачала.
Но сиротливой, жалкой нищетою
Казалась мнѣ вся эта благодать.
Всю жизнь, всю радость ты унесъ съ собою,
И даже птицы громко щебетать
Не смѣли въ рощахъ, иль печальнымъ пѣньемъ
Листву пугали стужи приближеньемъ.
С. Ильинъ.
Весна цвѣла,—былъ отъ тебя вдали я;
Апрѣль нарядный красками сверкалъ,
Во все вливалась юности стихія
И самъ Сатурнъ смѣялся и плясалъ.
Но пѣсни птицъ, цвѣтовъ благоуханья,
Краса луговъ,—все было чуждо мнѣ;
Я сладкаго не ощущалъ желанья
Сорвать цвѣтокъ, воспѣть хвалу веснѣ;
Я презиралъ красу лилеи блѣдной,
Румяныхъ розъ я не ласкалъ, любя!
Вся прелесть ихъ,—я зналъ,—лишь списокъ бѣдный
Съ ихъ образца единаго—тебя!
Казалось мнѣ, что вкругъ—зима! Мечтами
Съ тобою весь, я лишь шутилъ съ цвѣтами.
Н. Холодковскій.
Я раннюю фіалку такъ бранилъ:
„О милый воръ! Какъ смѣлъ ты ароматы
Съ любимыхъ устъ украсть? Изъ милыхъ жилъ
Какъ смѣлъ взять кровь, которой такъ богаты
Твои ланиты, въ цвѣтѣ юныхъ силъ?“
Въ честь рукъ твоихъ я порицалъ лилею,
Бранилъ душицу въ честь твоихъ кудрей;
Изъ розъ одна краснѣла; передъ нею
Другая снѣга сдѣлалась бѣлѣй,
А третьей цвѣтъ ни красный былъ, ни бѣлый:
Румянецъ твой похитила она
И бѣлизну! Но за грабежъ столь смѣлый
Червякъ ее всю источилъ до дна.
И всѣ цвѣты,—такъ думалъ я въ печали,—
Красу иль сладость у тебя украли.
Н. Холодковскій.
Забывъ свои мечты, куда ты скрылась, муза?
Нельзя молчать о томъ, въ чемъ для тебя же власть!
Теряя сердца пылъ для низкаго союза,
Ты свѣтишь лишь тому, чего алкаетъ страсть…
Опомнись и вернись къ забытымъ пѣснопѣньямъ!
Пусть слаще зазвучитъ напѣвовъ нѣжный строй!
Къ испытанной любви съ воскресшимъ вдохновеньемъ
Мы вмѣстѣ поспѣшимъ прибойною волной.
На милый взглянемъ ликъ, которымъ сердце полно:
Не виденъ-ли на немъ упорный слѣдъ заботъ?
О, муза,— если да, то ты не будь безмолвна
И ѣдкою строфой осмѣй судьбины гнетъ!
И друга ты прославь, пока еще есть время,
Пока не налегло плиты могильной бремя.
Кн. Эсперъ Ухтомскій.
О, муза, не лѣнись! И такъ виновна ты,
Чуждаясь истины, красою облеченной…
Любовь моя одна живитъ твои мечты
И вѣщія слова у пѣсни окрыленной,
