Мы бродили, вдвоемъ и печальны,
Между тонкихъ высокихъ стволовъ,
Безпощадныя, жадныя тайны
Насъ томили, томили безъ словъ.
Мы бродили, вдвоемъ и печальны,
Между тонкихъ высокихъ стволовъ…
Желтоватый, безжизненный мѣсяцъ
Надъ лугами взошелъ и застылъ,
Міръ тѣней — утомленъ и невеселъ —
Къ отдаленнымъ кустамъ отступилъ.
Желтоватый, безжизненный мѣсяцъ
За стволами взошелъ и застылъ.
Ты хотѣла сказать… Невозможнымъ
Диссонансомъ раздались слова:
Стебельки закачались тревожно,
Трепеща зашептала трава,
Диссонансомъ больнымъ, невозможнымъ
Въ тишинѣ прозвучали слова.
И опять — набѣгающій сумракъ
Отуманилъ молчанье кругомъ.
Отдаваясь мучительнымъ думамъ,
Мы брели въ полумракѣ лѣсномъ,
И безжизненный мѣсяцъ — угрюмо —
Озарялъ насъ съ тобою вдвоемъ.
Кисловодскъ, 1896.
Мы бродили, вдвоем и печальны,
Между тонких высоких стволов,
Беспощадные, жадные тайны
Нас томили, томили без слов.
Мы бродили, вдвоем и печальны,
Между тонких высоких стволов…
Желтоватый, безжизненный месяц
Над лугами взошел и застыл,
Мир теней — утомлен и невесел —
К отдаленным кустам отступил.
Желтоватый, безжизненный месяц
За стволами взошел и застыл.
Ты хотела сказать… Невозможным
Диссонансом раздались слова:
Стебельки закачались тревожно,
Трепеща зашептала трава,
Диссонансом больным, невозможным
В тишине прозвучали слова.
И опять — набегающий сумрак
Отуманил молчанье кругом.
Отдаваясь мучительным думам,
Мы брели в полумраке лесном,
И безжизненный месяц — угрюмо —
Озарял нас с тобою вдвоем.
Кисловодск, 1896.
