Я хочу, чтобы ты отдавалась
Каждымъ нервомъ истомѣ влюбленной,
Чтобы ты, какъ звѣзда, истомленной,
Какъ звѣзда предъ разсвѣтомъ, осталась.
И когда, послѣ всѣхъ упоеній,
Мы на солнце посмотримъ въ тревогѣ,
Я сожму твои блѣдныя ноги,
Зацѣлую въ томленьи колѣни.
И, дыша еще слишкомъ неровно,
Ты, раздѣтая, спрыгнешь съ кровати:
Мигъ послѣднихъ, прощальныхъ объятій,
Мигъ улыбки — невинно-грѣховной!
Блещетъ солнце. Встрѣчаются люди.
Дребезжа, проѣзжаетъ телѣга.
Только въ тѣлѣ палящая нѣга,
Только въ грезахъ дрожащія груди!
1895.
Я хочу, чтобы ты отдавалась
Каждым нервом истоме влюбленной,
Чтобы ты, как звезда, истомленной,
Как звезда пред рассветом, осталась.
И когда, после всех упоений,
Мы на солнце посмотрим в тревоге,
Я сожму твои бледные ноги,
Зацелую в томленьи колени.
И, дыша еще слишком неровно,
Ты, раздетая, спрыгнешь с кровати:
Миг последних, прощальных объятий,
Миг улыбки — невинно-греховной!
Блещет солнце. Встречаются люди.
Дребезжа, проезжает телега.
Только в теле палящая нега,
Только в грезах дрожащие груди!
1895.
