Я узналъ безобразіе радостей,
Весь позоръ открываемыхъ губъ,
Но обрѣлъ затаенныя сладости,
Тамъ, гдѣ члены недвижны, какъ трупъ.
Сладострастью движеній несдержанныхъ
И огню набѣгающихъ мукъ
Предпочту я безсильныхъ, поверженныхъ,
Нѣмоту затекающихъ рукъ.
Въ тишинѣ полумрака тяжелаго,
Въ пьяномъ запахѣ грѣшнаго сна,
Насъ уноситъ густая, какъ олово,
Уходящая въ вѣчность, волна.
1900.
Я узнал безобразие радостей,
Весь позор открываемых губ,
Но обрел затаенные сладости,
Там, где члены недвижны, как труп.
Сладострастью движений несдержанных
И огню набегающих мук
Предпочту я бессильных, поверженных,
Немоту затекающих рук.
В тишине полумрака тяжелого,
В пьяном запахе грешного сна,
Нас уносит густая, как олово,
Уходящая в вечность, волна.
1900.
