Напрасно лепеталъ ты эллинскіе звуки:
Ты смысла тайнаго рѣчей не разгадалъ
И на учителя безжалостныя руки,
Палачъ всемірный, подымалъ.
25 Законность измѣрялъ ты силою великой, —
Что̀ жъ сиротливо такъ безмолвствуешь теперь?
Ты самъ, бездушный Римъ, палъ жертвой силы дикой,
Какъ устарѣвшій хищный звѣрь.
И вотъ, растерзаны блестящія одежды,
30 Въ туманѣ утреннемъ развалина молчитъ
И трупа буйнаго, жестокаго невѣжды
Слезой Камена не почтитъ.
Напрасно лепетал ты эллинские звуки:
Ты смысла тайного речей не разгадал
И на учителя безжалостные руки,
Палач всемирный, подымал.
25 Законность измерял ты силою великой, —
Что ж сиротливо так безмолвствуешь теперь?
Ты сам, бездушный Рим, пал жертвой силы дикой,
Как устаревший хищный зверь.
И вот, растерзаны блестящие одежды,
30 В тумане утреннем развалина молчит
И трупа буйного, жестокого невежды
Слезой Камена не почтит.
