ныхъ опечатокъ оказалось немного, но всѣ онѣ до неузнаваемости искажали и запутывали смыслъ стихотвореній. Въ этомъ отношеніи помощь рукописей порою была весьма полезна.
Напротивъ, труднѣйшую задачу составила разстановка знаковъ препинанія. Къ нимъ Фетъ былъ еще несравненно равнодушнѣе, чѣмъ къ правописанію, и признавалъ въ сущности только точку, запятую и изрѣдка восклицательный и вопросительный знаки, лишь въ видѣ исключенія допуская тире или многоточіе. Любимымъ его знакомъ была точка, которую онъ ставилъ даже иногда тамъ, гдѣ не только точки, но и никакого знака не было нужно. Всего же чаще онъ вовсе не ставилъ никакихъ знаковъ. Въ итогѣ можно смѣло сказать, что всѣ знаки препинанія въ его стихотвореніяхъ проставлены были не имъ самимъ, но что и самъ онъ разставилъ бы ихъ ничуть не лучше своихъ секретарей и корректоровъ. Между тѣмъ отъ чудовищной разстановки знаковъ его стихотворенія пострадали больше, чѣмъ отъ самыхъ предательскихъ опечатокъ. Многія стихотворенія положительно сдѣлались безсмысленными, другія лишь съ величайшимъ трудомъ поддавались пониманію, не говоря ужъ объ отдѣльныхъ строфахъ, строкахъ и эпитетахъ. Вѣдь знаки препинанія — простѣйшій комментарій къ тексту, а въ особенности къ тексту поэтическому, да еще такого причудливаго и своеобразнаго поэта, какъ Фетъ. Такимъ образомъ, для настоящаго изданія пришлось буквально почти всѣ знаки препинанія перемѣнить, перемѣстить и дополнить—съ совершенно сознательною цѣлью: впервые возстановить истиннаго Фета изъ-подъ засыпавшаго его пепла
