Слышишь ли ты, какъ шумитъ вверху угловатое стадо?
Съ крикомъ летятъ черезъ домъ къ теплымъ полямъ журавли.
Желтые листья шумятъ, въ березнякѣ свищетъ синица…
Ты говоришь, что опять теплой дождемся весны?
5 Другъ мой, могу ль при тебѣ дожидаться блаженства въ грядущемъ?
Развѣ зимой у тебя меньше ланиты цвѣтутъ?
Въ зеркалѣ часто себя ты видишь, съ дѣтской улыбкой
Свой поправляя вѣнокъ, — такъ разрѣши мнѣ сама,
Гдѣ у тебя на лицѣ болѣе жизни и страсти,
10 Вешнимъ ли утромъ въ саду, въ полномъ сіяньи зари,
Иль у огня моего, когда я боюсь, чтобы искра,
Съ трескомъ прыгнувъ, не сожгла ножки-малютки твоей?
Слышишь ли ты, как шумит вверху угловатое стадо?
С криком летят через дом к теплым полям журавли.
Желтые листья шумят, в березняке свищет синица…
Ты говоришь, что опять теплой дождемся весны?
5 Друг мой, могу ль при тебе дожидаться блаженства в грядущем?
Разве зимой у тебя меньше ланиты цветут?
В зеркале часто себя ты видишь, с детской улыбкой
Свой поправляя венок, — так разреши мне сама,
Где у тебя на лице более жизни и страсти,
10 Вешним ли утром в саду, в полном сияньи зари,
Иль у огня моего, когда я боюсь, чтобы искра,
С треском прыгнув, не сожгла ножки-малютки твоей?
