— «Это у васъ, на сѣверѣ, все нипочемъ!.. Посмотри-ка,
Чей тамъ, въ дали голубой, парусъ, какъ чайка, блеснулъ?
Ты только бѣлую точку завидѣлъ, — а я различила
Снасти и пестрый нашъ флагъ: это отцовскій корабль!
5 Знать, старику надоѣла въ Наксосѣ жена молодая…
Мать говорила, что онъ скоро вернется домой
Въ Наполи ди Романію. Полно вечерней порою
Въ рощу лавровую мнѣ тайно къ тебѣ приходить!
Ахъ, любовь только губитъ насъ дѣвушекъ!» — «Милая, полно!
10 Въ этихъ словахъ двѣ вины: городъ родной назвала
Ты Наполи ди Романьей: это названье — чужое;
Можно ли въ вашей странѣ дѣвамъ пенять на любовь?
Здѣсь она города созидала; по храмамъ и рощамъ
Сладостный жаръ не остылъ въ гнѣздахъ ея голубей.
15 Знаешь ты, какъ основался вашъ городъ? Гонимый Египтомъ,
Съ цѣлой толпою дѣтей въ Грецію прибылъ Данай.
Въ Арголидѣ, томясь жестокою жаждой, изгнанникъ
Всѣхъ пятьдесятъ дочерей ключъ отыскать разослалъ.
— «Это у вас, на севере, все нипочем!.. Посмотри-ка,
Чей там, в дали голубой, парус, как чайка, блеснул?
Ты только белую точку завидел, — а я различила
Снасти и пестрый наш флаг: это отцовский корабль!
5 Знать, старику надоела в Наксосе жена молодая…
Мать говорила, что он скоро вернется домой
В Наполи ди Романию. Полно вечерней порою
В рощу лавровую мне тайно к тебе приходить!
Ах, любовь только губит нас девушек!» — «Милая, полно!
10 В этих словах две вины: город родной назвала
Ты Наполи ди Романьей: это названье — чужое;
Можно ли в вашей стране девам пенять на любовь?
Здесь она города созидала; по храмам и рощам
Сладостный жар не остыл в гнездах ее голубей.
15 Знаешь ты, как основался ваш город? Гонимый Египтом,
С целой толпою детей в Грецию прибыл Данай.
В Арголиде, томясь жестокою жаждой, изгнанник
Всех пятьдесят дочерей ключ отыскать разослал.
