Радъ я дождю: отъ него тучнѣетъ мягкое поле,
Листъ зеленѣетъ на вѣткѣ и воздухъ становится чище,
Зелени запахъ одну за одной изъ ульевъ многошумныхъ
Пчелъ вызываетъ; но что̀ для меня еще лучше —
5 Это когда онъ ее на дорогѣ ко мнѣ орошаетъ!
Мокрые волосы, гладко къ челу прилегая,
Такъ и сіяютъ у ней, а губки и блѣдныя ручки
Такъ холодны, что нельзя не согрѣть ихъ своими устами.
Но нестерпимъ ты мнѣ ночью безсонной, Плювій Юпитеръ!
10 Лучше согласенъ я крысъ и мышей въ моей комнатѣ слушать,
Лучше колеса пускай гремятъ непрестанно у оконъ,
Чѣмъ этотъ шумъ и удары глупыхъ, безсмысленныхъ капель:
Точно какъ будто бы птицъ проклятое стадо
Сотнями ногъ и носовъ терзаетъ желѣзную кровлю.
15 Юпитеръ Плювій, помилуй! Расти, сколько хочешь, цвѣтовъ ты
Для прекрасной и лавровъ юныхъ на кудри поэта,
Только помилуй, — не бей по ночамъ мнѣ въ желѣзную кровлю!
Рад я дождю: от него тучнеет мягкое поле,
Лист зеленеет на ветке и воздух становится чище,
Зелени запах одну за одной из ульев многошумных
Пчел вызывает; но что для меня еще лучше —
5 Это когда он ее на дороге ко мне орошает!
Мокрые волосы, гладко к челу прилегая,
Так и сияют у ней, а губки и бледные ручки
Так холодны, что нельзя не согреть их своими устами.
Но нестерпим ты мне ночью бессонной, Плювий Юпитер!
10 Лучше согласен я крыс и мышей в моей комнате слушать,
Лучше колеса пускай гремят непрестанно у окон,
Чем этот шум и удары глупых, бессмысленных капель:
Точно как будто бы птиц проклятое стадо
Сотнями ног и носов терзает железную кровлю.
15 Юпитер Плювий, помилуй! Расти, сколько хочешь, цветов ты
Для прекрасной и лавров юных на кудри поэта,
Только помилуй, — не бей по ночам мне в железную кровлю!
