ИЗЪ ГЕЙНЕ.
За сыномъ Лаэрта въ путяхъ многотрудныхъ его, Садилося съ нимъ въ печальномъ раздумья За радушный очагъ, Гдѣ царицы пурпуръ прядутъ, Лгать и удачно ему убѣгать помогало Изъ объятія нимфъ п пещеръ исполиновъ, За нимъ въ Киммерійскую ночь, и въ ненастье, И въ кораблекрушенье неслось И съ нимъ несказанное горе терпѣло. Вздохнувши, сказалъ я: «Злой Посидаонъ, Гнѣвъ твой ужасенъ И самъ я боюсь Не вернуться въ отчизну!» Едва я окончилъ— Запѣнилось море И богъ морской изъ бѣлѣющихъ волнъ Главу, осокою вѣнчанную, поднялъ, Сказавши въ насмѣшку: «Что ты боишься, поэтикъ? Я нимало не стану тревожить Твой бѣдный корабликъ, Не стану въ раздумье о жизни любезной тебя Вводить излишнею качкой. Вѣдь ты, поэтикъ, меня никогда не сердилъ: Ни башенки ты не разрушилъ у стѣнъ Священнаго града Пріама, Ни волоса ты не спалилъ на глазу Полифема, любезнаго сына, И тебѣ не давала совѣтовъ ни въ чемъ
