ГЕРМАНЪ и ДОРОТЕЯ. VI.
Ею была и теперь названье вполнѣ оправдала? Yе были ль тѣ имена провозвѣстниковъ радости равны Самымъ ярко блестящимъ, подъятымъ на звѣздное небо? Разомъ отваги, и духу, и рѣчи прибавилось въ каждомъ. Первые приняли мы, какъ сосѣди, живое участье. Тутъ война началась. Съ оружіемъ двинулись франки Ближе, но съ виду намъ показались только друзьями. Ими и были они: съ возвышенной думой стремился Всякъ изъ нихъ насаждать веселое древо свободы, Всѣмъ обѣщая свое и каждому выборъ правленья. Вся молодежь ликовала, за ней ликовала и старость; Новое знамя вездѣ окружали веселою пляской. Такъ получа перевѣсъ, завладѣли немедленно франки Прежде духомъ мужей по готовности огненной къ дѣлу А по ловкости и сердцами прекраснаго пола. Ноша войны истребительной намъ не казалася въ тягость, Въ отдаленьи надежда манила отрадной улыбкой И увлекала веселые взоры по новой дорогѣ. О, какъ весело время, когда жениху и невѣстѣ Въ танцахъ мечтается день желаннаго ихъ сочетанья! Но еще радостнѣй было время, когда показалось Близкимъ, возможнымъ все, что свято душѣ человѣка. Всѣ языки развязались. Мужчины, юноши, старцы— Всѣ говорили свободно о чувствахъ и мысляхъ высокихъ. Скоро, однако, затмилось небо. Къ добру неспособный, Гнусный родъ объявилъ свои притязанья на власти. Другъ на друга возставъ, они притѣсняли сосѣдей Новыхъ и братьевъ своихъ, высылая хищныя рати. Наши начальники буйствовать стали и грабить большое
