210 Въ этомъ воздушномъ вѣнцѣ виднѣются громадные луни, расходящіеся отъ затемненнаго Солнца; розовое пламя какъ будто выходитъ изъ луннаго диска, закрывающаго собою божество дня. Въ теченіе двухъ, трехъ, четырехъ минутъ астрономъ изучаетъ эту странную солнечную
оправу, видимую благодаря прохожденію Луны передъ лучезарнымъ дискомъ, между тѣмъ какъ народъ, пораженный и безмолвный, все еще какъ будто со страхомъ ожидаетъ окончанія зрѣлища, котораго никогда не видалъ и не увидитъ. Но вотъ показался первый лучъ, и крикъ радости, вырвавшійся изъ тысячи грудей, возвѣщаетъ о возвращеніи прекраснаго Солнца, попрежнёму яснаго, блестящаго, жаркаго и вѣрнаго. Въ этомъ общемъ крикѣ слышится катъ бы выраженіе нелицемѣрнаго удовлетворенія; „Это, вѣрно, прекрасное Солнце не умирало; оно было только скрыто, да, вотъ оно. Какое счастіе! А все-таки интересно было видѣть, какъ оно исчезло на минуту!"
Послѣднее полное солнечное затменіе, видимое во Франціи 8 іюля 1842 года, было частнымъ для Парижа, но полнымъ для юга Франціи. Я, признаюсь, не былъ его очевидцемъ,—во-первыхъ потому, что не жилъ въ полосѣ центральнаго затменія, во-вторыхъ, и главнымъ образомъ, потому, что былъ еще слишкомъ юнъ (автору было тогда 4 мѣсяца и 11 дней!). Но Франсуа Араго, бывшій впослѣдствіи, своими благородными и учеными трудами, моимъ учителемъ, отправился нарочно въ восточныя Пиринеи, мѣсто его родины, чтобы наблюдать это затменіе, и вотъ отрывокъ его описанія:
„Приближался часъ начала затменія. Около 20 тысячъ человѣкъ, съ закопченными стеклами въ рукахъ, наблюдали за свѣтлымъ шаромъ, проектировавшимся въ небесной лазури. Вооруженные сильными трубами, мы только что начали замѣчать маленькую выемку на западномъ краѣ Солнца, какъ раздался страшный крикъ, слившійся изъ 20 тысячъ различныхъ возгласовъ и возвѣстившій намъ, что мы только
