858 тера—первая буква слова „2еиз“, Сатурна — коеа. Они употреблялись гностиками и алхимиками начиная съ X столѣтія.
Въ XVII вѣкѣ начали разсматривать Землю какъ планету и присвоили ей знакъ ё —шаръ, увѣнчанный крестомъ. Въ XVIII столѣтіи, открытіе Урана прибавило къ нашей системѣ новую планету, ее обозначили знакомъ, напоминающимъ начальную букву фамиліи Гершеля. Открытіе, въ 1846 году, Нептуна прибавило новый знакъ—ф: это трезубецъ бога морей.
Но пора уже разстаться съ исторіей кажущагося и проникнуть непосредственно въ описаніе каждаго изъ міровъ нашей системы. И. Цдайета ІИеркурій и окрестности Сорйда.
5
При описаніи планетной системы мы будемъ итти отъ центра къ окружности. Мы уже оцѣнили величіе центральнаго очага; намъ уже извѣстенъ порядокъ, въ которомъ слѣдуютъ планеты; мы изучили уже ихъ общія движенія, какъ видимыя, такъ и дѣйствительныя; точно также мы разсмотрѣли уже подробно третью планету системы и сопровождающаго ее спутника. Теперь мы приступимъ къ описанію прочихъ земель нашего солнечнаго міра, начиная съ. ближайшей къ Солнцу—съ Меркурія.
Существуетъ ли между Меркуріемъ и Солнцемъ одна или нѣсколько планетъ, неизвѣстныхъ еще намъ? Вопросъ этотъ уже въ теченіе нѣкотораго времени сильно оспаривается. Интересно, прежде всего, разсмотрѣть его. Начнемъ изслѣдованіе его, какъ надлежитъ поступать относительно всякаго, даже самаго незначительнаго астрономическаго вопроса,—съ самаго начала, чтобы судить о немъ точно и безпристрастно.
Одинъ изъ самыхъ знаменитыхъ математиковъ, какіе только когда-либо жили, французскій астрономъ Леверрье, изслѣдовавши тщательнѣйшимъ образомъ движенія всѣхъ планетъ, составилъ на нѣсколько тысячъ лѣтъ впередъ точныя таблицы положеній Меркурія, Венеры, Марса, Юпитера, Сатурна и Урана. Онъ началъ эту громадную математическую работу около 1840 года и закончилъ ее въ 1877 году, лишь за нѣсколько мѣсяцевъ до своей смерти—благородное дѣло трудолюбивой жизни, которое было бы еще полезнѣе для науки и для человѣчества, если бы Леверрье обладалъ болѣе общительнымъ характеромъ и болѣе безпристрастной любовью къ всеобщему прогрессу. Но найдите солнце безъ пятенъ! Самъ Ньютонъ, великій Ньютонъ, не былъ ли развѣ также раздражительнымъ и завистливымъ? Не имѣлъ ли Лапласъ, этотъ французскій Ньютонъ, слабости позволить украсить себя, при Наполеонѣ, титуломъ графа и затѣмъ, при Людовикѣ XVIII, титуломъ маркиза? Лапласъ, графъ и маркизъ: прибавляетъ ли это хотя бы іоту къ его значенію и къ его славѣ? Не принесъ ли Кювье, основатель палеонтологіи, пожалованный тѣмъ же самымъ королемъ въ бароны, интересы чистой науки въ жертву оффиціальнымъ классическимъ условіямъ? Самые великіе геніи отличаются слабостями. Математики, характеръ которыхъ вообще не вы-
