большой отрадѣ, оставалась какая-то тяжелая казна мѣдныхъ денегъ, съ которою, въ настоящей опасности, не знали что̀ дѣлать, а потому заблагоразсудили раздать ее войскамъ. Отъ каждаго полка и артиллерійской роты потребовали команды для принятія денегъ, сколько приходилось кому по разсчету; въ томъ числѣ и ко мнѣ въ роту принесли что̀ слѣдовало, пятаками. На походѣ отъ самой Вильны, мы поистратились деньжонками, и задолжали маркитантамъ; прилива-же никакого не имѣли, и даже думали, что, потерявши Москву, вовсе не будемъ получать жалованья, а потому этотъ скудный даръ былъ намъ весьма кстати.
Между тѣмъ шесть дней и шесть ночей Москва умирала, превращаясь въ пепелъ. Пламень ея разрушенія сдѣлалъ неизгладимое впечатлѣніе въ умахъ и чувствахъ не однихъ сыновъ Россіи, но и въ непріятеляхъ. Ея гибель потрясла не только Россію, но и всю Европу—даже отразилась по всѣмъ странамъ свѣта, ибо съ минуты ея превращенія въ пепелъ, постепенно стали являться перевороты въ политическомъ мірѣ обоихъ материковъ свѣта. Такъ въ шестой день исчезло то, что̀ расло и процвѣтало шесть вѣковъ. Легли въ прахъ златоверхіе храмы, гордо
