ло пожертвованіями, полагая, что и непріятель, находясь самъ не въ весьма выгодномъ положеніи, ограничитъ свои требованія.—Наполеонъ, конечно, съ радостію читалъ перехваченныя донесенія, и охотно готовъ былъ умѣрить свои завоеванія, оставляя за собою, на первый разъ, хотя однѣ Польскія губерніи, и признаваясь самъ себѣ, что онъ слишкомъ поспѣшилъ исполненіемъ великаго плана: изгнать Рускихъ изъ Европы;—но онъ забылъ о старой лисицѣ.
Вотъ какъ мудрый полководецъ нашъ умѣлъ продлить время, которымъ самъ много выигрывалъ, а непріятеля доводилъ до послѣдней крайности, покуда настало время холода и голода, а вмѣстѣ съ тѣмъ настала пора нанести рѣшительный ударъ страшному врагу силами человѣческими, при содѣйствіи небесныхъ. Такъ опытный умъ восторжествовалъ надъ гордымъ любимцемъ Фортуны—и непобѣдимый сталъ побѣжденъ!
Въ то время какъ наши войски продолжали отступленіе черезъ Москву, первый изъ Русскихъ партизановъ, Полковникъ Ахтырскаго гусарскаго полка Давыдовъ, сталъ дѣлать набѣги на большую дорогу, между Вязьмою и Гжатскомъ. Потомъ Фельдмаршалъ назначилъ еще партизанами на Мо-
