рога не позволяли Французамъ ни минуты держаться на дорогѣ. Послѣ выстрѣловъ картечью изъ единороговъ, колонна непріятельская разстроивалась, егери съ крикомъ: ура! бросались на нее въ штыки, а Казаки кололи бѣгущихъ; тогда новый градъ пуль всѣхъ насъ останавливалъ, и заставлялъ опять начинать съ картечи. Въ этомъ дѣйствіи у меня ранили одного фейерверкера, трехъ канонеровъ, и двухъ убили. Генералъ Милорадовичъ, замѣтивъ наше удальство, прислалъ Адъютанта спросить, чьей роты артиллерія?—отвѣчали: Фигнера!—и Адъютантъ записалъ мою фамилію и двухъ фейерверкеровъ.
Въ подкрѣпленіе 11-й дивизіи, по полудни, Генералъ Милорадовичъ прислалъ 26-ю дивизію Генерала Паскевича. Тогда войски большою массою стали тѣснить непріятеля къ городу, передъ которымъ Вице-Король и Маршалъ Даву съ своими Корпусами стояли въ твердой позиціи, и встрѣтили насъ батареями. Съ нашей стороны выставили также батарею, и съ обѣихъ сторонъ открылась сильная канонада. Тутъ я не былъ въ дѣйствіи; находившись съ самаго утра въ горячемъ дѣлѣ со стрѣлками, мои канонеры измучились и прострѣлялись зарядами.
Между тѣмъ кавалерія Генерала Уварова,
