говорилъ онъ. Ему подали топоръ, и я хотѣлъ видѣть операцію. Французъ съ топоромъ поплелся къ лошади и, павъ на нее колѣнами, сталъ тюкать, сколько въ немъ было силы; но морозъ окаменилъ ее. Видя невозможность добыть себѣ мяса, бѣднякъ возвратился къ огню и, положивъ топоръ, сказалъ весьма равнодушно: Que faire! il faut mourir![1]—Онъ тутъ-же легъ. Послѣднія слова его сдѣлали во мнѣ сильное впечатлѣніе. Какъ въ столь жестокой крайности имѣть такую твердость духа, и съ такимъ равнодушіемъ ожидать смерти! при томъ безъ малѣйшаго вопля и стенанія, безъ малѣйшей жалобы на виновника своихъ бѣдствій! Тронутый его положеніемъ до глубины сердца, я давалъ ему сухарей, какіе у меня еще оставались, но Французъ не принималъ ихъ, говоря, что не въ состояніи пользоваться моимъ благодѣяніемъ.... Я скрылся въ палатку подъ тулупъ—огонь угасъ—сильный морозъ заставилъ меня въ собственной теплотѣ своей погрузиться въ безчувственность сурка, оставивъ Француза его бѣдственной участи....
27-го Октября Генералъ Милорадовичъ съ авангардомъ пошелъ стороною влѣво, проселочными дорогами, оставивъ преслѣдованіе непріятеля по большой дорогѣ Гене-
- ↑ фр. Que faire! il faut mourir! — Что делать! мы должны умереть! — Примечание редактора Викитеки.
