день была столь ничтожна, что у насъ, въ арріергардѣ, не оказалось даже ни одного раненаго; вѣроятно то-же было и у Французовъ.
1-го Мая. День точно Майскій; весна, въ полнотѣ своихъ прелестей, какъ юная невѣста, представлялась взорамъ, и, казалось, хотѣла примирить враговъ. Все было тихо и спокойно. Войски стояли на высотахъ, около лѣсковъ и ручейковъ, какъ будто въ ожиданіи какого-либо торжества, а не для кровопролитія. Такъ сама природа на время внушала врагамъ мирныя чувства, и останавливала удары смерти.
Между тѣмъ союзныя войски Пруссіи и Россіи собирались за Бауценомъ въ общую боевую позицію. Слухи были, что Австрія также вступила съ нами въ союзъ, и Наполеону не удалось преклонить тестя на свою сторону: въ этотъ разъ его политика спасовала.
Сказывали, что Наполеонъ взялъ съ Дрездена контрибуціи пять, а съ Лейпцига семь милліоновъ франковъ, не смотря на колокольный звонъ и радостные крики, съ которыми его тамъ встрѣчали.
Слѣдующій (2 Мая) день также прошелъ безъ драки. Въ этотъ день неожиданно явился къ намъ въ бивакъ партизанъ Фигнеръ. Со времени разбитія Французовъ
