Въ это время увидѣли мы партизана Фигнера, который, въ синемъ плащѣ и въ медвѣжьей шапкѣ, скакалъ на сѣрой лошади: эмалевый образъ Св. Николая Чудотворца на груди его выказывался изъ-подъ мундира до половины; рукою крѣпко держалъ онъ обнаженную саблю; во взорахъ его сверкала отважность, а на блѣдномъ лицѣ выражалось негодованіе. Этотъ воинственно-романическій видъ его запечатлѣлся живо въ моей памяти. Нѣсколько Казаковъ, въ такомъ-же нарядѣ (С. Петербургскаго ополченія), провожали его. Встрѣтившись съ нами, онъ остановился, и разсказалъ на скоро, какъ ему удалось съ своими партизанами и съ помощію Прусской пѣхоты, выгнать Французовъ изъ Глейна; но не будучи подкрѣпленнымъ, онъ принужденъ былъ отступить. Теперь онъ ѣхалъ къ Государю Императору съ донесеніемъ объ опасности, въ которой находился Барклай-де-Толли съ отрядомъ, и о помощи, которую онъ оказалъ ему. Мы пожелали пылкому Фигнеру обратить на себя милостивое вниманіе Императора и награды; но прощаясь съ нимъ, не думали, что прощаемся на вѣки: послѣ этого онъ погибъ.
По сбитіи праваго фланга Союзной арміи Маршаломъ Неемъ, Французы устремились на высоты Креквица, и по всему цен-
