и благосостоянія. По разнымъ надобностямъ часто хаживалъ къ намъ деревенскій староста или шульцъ. Мы съ удовольствіемъ съ нимъ бесѣдовали, и подчивая его табакомъ, въ шутку называли: Gnädiger Herr Schultz von Schlause (Милостивый Государь, Господинъ Шульцъ фонъ Шлаузъ); и онъ всегда отвѣчалъ на это: . (Наша милость очень мала). Мы замѣтили въ немъ особенное достоинство, что онъ никого не осуждалъ: Наполеона почиталъ посланнымъ отъ Бога для наказанія грѣшниковъ; говорилъ, что всѣ бѣдствія надобно переносить съ терпѣніемъ, потому что Богу такъ угодно. Наконецъ философію свою всегда оканчивалъ восклицаніемъ: Vivat die ganze Welt!—(Да здравствуетъ цѣлый міръ)!
Перемиріе продолжалось. Хотя говорили, что въ Прагѣ идутъ переговоры о мирѣ, однако, судя по всѣмъ приготовленіямъ къ войнѣ, это казалось сомнительнымъ. По слухамъ, партизанъ Фигнеръ въ Фрауштатѣ формировалъ изъ бѣглыхъ Наполеоновой арміи Испанцевъ и Итальянцевъ Мстительные легіоны. Конечно его намѣренія были велики, но послѣдствія не оправдали затѣй пылкаго и предпріимчиваго воина.
24-го Іюня ѣздилъ я въ Франкенштейнъ за покупками, и видѣлся тамъ съ старымъ
