но высунувшійся на мундирѣ крестъ Св. Владиміра 4-й степени обнаружилъ, кто онъ былъ. Самъ Генералъ Пюто замѣтилъ его, и указывая своимъ, вскричалъ: C’est un russe!—tirez!—Бойсманъ тотчасъ бросился во всю прыть къ своимъ; въ догонку осыпали его пистолетными пулями, изъ которыхъ одна попала ему въ руку, а другая въ лошадь; однако онъ спасся. Маіоръ былъ весьма недоволенъ своими Казаками, которые не имѣли такой какъ онъ отважности, и не осмѣлились схватить Генерала со всею свитою.
Къ вечеру жители Плагвица приходили на поле сраженія и въ биваки, собирать обломки оружія и мундирные лоскутья, думая отчасти вознаградить тѣмъ претерпѣнное раззореніе. Они со слезами разсказывали о своемъ несчастіи и проклинали Французовъ, которые, видно чувствуя, что уже никогда не возвратятся въ Силезію, грабили ихъ безъ милосердія, и, уходя, зажигали домы; но жители успѣвали тушить ихъ. Во время разбоя, или сраженія, они обыкновенно съ семействами уходили въ лѣса, или прятались въ погреба, клѣти, подъ солому, и на чердакахъ.
Слѣдующій день оставались мы на мѣстѣ, на берегу р. Бобера, лѣвѣе города. Французы стояли по ту сторону рѣки, зани-
