вомъ флангѣ своемъ, отступили отъ Бауцена и Нейштата къ Бишофсвердѣ и Штольпенау.
По утру слѣдующаго дня командировали меня съ двумя единорогами при егеряхъ въ авангардъ. Лошадки артиллерійскія, давно не видавшія овса, отъ одного подножнаго корма и частыхъ движеній тогда уже довольно изнурились, а ходивши по каменистымъ дорогамъ некованныя, стали прихрамывать. Этотъ переходъ по горамъ, черезъ лѣсъ, былъ для меня, для канонеровъ, для лошадей, и для самихъ единороговъ весьма тягостенъ. Мы шли къ Нейштату не по дорогѣ, а по тропинкѣ, спускаясь въ овраги и поднимаясь на крутизны; въ иныхъ мѣстахъ проходили по голымъ скаламъ, и орудія должно было спускать или поднимать съ одного уступа на другой канатами, при чемъ, въ густотѣ лѣса, по искривленной тропинкѣ, едва можно было протѣсниться. Въ лѣсу ничего не представлялось, кромѣ дикой природы горъ, кривыхъ деревьевъ, мохомъ поросшшихъ скалъ, и облаковъ, которыя такъ низко носились, что, кажется, можно-бъ было схватить ихъ рукою; воздухъ становился рѣже, и мы думали, что скоро взберемся на самое небо. Такимъ путемъ, все выше и выше, прошли мы около 15
