даютъ насъ къ столу. Мы вошли въ залу, освѣщенную блескомъ аргантскихъ лампъ и свѣчей въ канделабрахъ; насъ встрѣтилъ весьма почтенный, пожилой, одѣтый въ кунтушѣ хозяинъ, и принялъ дружески, съ пожатіемъ руки; потомъ рекомендовалъ свое семейство. Мы, какъ умѣли, отвѣчали на привѣтствія, извиняясь, что противъ воли своей причинили имъ безпокойство. Хозяйка, весьма любезная дама, хотя, къ сожалѣнію, слабая здоровьемъ, просила насъ распоряжаться въ ея домѣ, какъ въ собственномъ своемъ, требовать все, что намъ угодно будетъ, и ежели кому либо изъ насъ понадобится куда ѣхать, то предлагала даже свой экипажъ и лошадей. Всѣ наши благодаренія были слабы за такое привѣтствіе. Кромѣ хозяйки мы поклонились еще двумъ миленькимъ паннамъ, изъ которыхъ одна была очень хороша. Здѣсь, подлинно, нашли мы походный рай, когда узнали, что въ этой мызѣ назначены намъ кантониръ-квартиры на неопредѣленное время. Россійскія войски, очистивъ правый берегъ Одера, остановились въ ожиданіи дальнѣйшихъ событій, по соображеніямъ политиковъ и дипломатовъ. Мы не могли надивиться своему переходу изъ одной крайности въ другую: послѣ трудовъ походной и скудной жизни, вдругъ те-
